Раскол Церкви

Вебер Дэвид Марк

– Все обнаруженные аномалии попадают в ту же категорию, что и уже известные, лейтенант-коммандер. Они состоят из колонистов, которые, по-видимому, были распределены по нескольким анклавам. Во всех случаях анклавом, указанным в списке доктора Пей, является Александрия. В списке администратора Лэнгхорна они распределены по нескольким разным анклавам. Обнаружено в общей сложности двести двенадцать таких аномалий.

– Понимаю, - медленно сказал Мерлин, его разочарование отсутствием спонтанности и инициативы у ИИ исчезало, когда он рассматривал цифры.

Понимаю, что она задумала, - подумал он, и его мысленный

тон был почти благоговейным.
– Боже мой, она создавала вторую строку для своего "как", и она даже не сказала коммодору. Это единственная возможная причина, по которой он не сказал мне об этом в своем сообщении.
– Он нахмурился.
– Было ли это тем, что она намеревалась сделать с самого начала, или это пришло ей в голову только после того, как они официально расстались из-за их предполагаемых разногласий? И как ей удалось подделать записи так, чтобы Лэнгхорн и Бедар не поняли, что она натворила?

На таком времени никто не мог узнать ответы ни на один из этих вопросов. Но если Мерлин не знал, как Пей Шан-вей это сделала, он знал, что она пыталась сделать.

Он пролистал копированные страницы дневника Джеримайи Ноулза до нужного ему отрывка.

– ...значит, не больше понятия об истине, чем любой из наших собратьев Адамов и Ев. Никто из нас не знал о ментальном программировании, которое Бедар осуществила по приказу Лэнгхорна. Но когда доктор Пей поняла, что натворил Лэнгхорн, она приняла собственные меры. Ни у нее, ни у кого-либо из ее сотрудников в Александрийском анклаве не было возможности восстановить воспоминания о наших прошлых жизнях, которые были у нас отняты. Но, без ведома Лэнгхорна и Бедар, она тайно сохранила три НОИТ. С их помощью она смогла перевоспитать горстку первых колонистов. Мы были среди них.

Мерлин кивнул сам себе, конечно, это было то, что она сделала. Без сомнения, было рискованно просто сохранить Нейронные Обучающие и Тренирующие машины, учитывая планы Лэнгхорна и его готовность сокрушить любую оппозицию, и фактически использовать их на колонистах было бы еще опаснее. Но это не могло быть более рискованным, чем ее открытый отказ уничтожить истинные записи, хранящиеся в Александрии. К сожалению, ни того, ни другого было недостаточно.

Не могу поверить, что все это просто пролежало здесь более семисот местных лет, - подумал он.
– Интересно, пережил ли кто-нибудь из ее других "спящих" разрушение Александрии? И если да, то оставили ли они запись, подобную "Сент-Жерно", или они просто погрузились так глубоко в свои легенды, как только могли? И как, черт возьми, этот его дневник умудрился выжить, когда Братья наконец нашли его?

Он тоже понятия не имел, как ответить ни на один из этих вопросов... Но подозревал, что знает кого-то, кто знает.

* * *

– Его преосвященство примет вас сейчас, капитан Этроуз.

– Спасибо, отец, - сказал Мерлин, когда младший священник открыл дверь в кабинет архиепископа Мейкела и с поклоном пропустил посетителя.

Солнечный свет лился в окно, выходившее через Теллесберг на широкие голубые воды гавани. Густой лес мачт и рей рос за набережной, птицы и виверны летали на восходящих потоках, грациозно паря, как мысли Бога, а испачканные непогодой

паруса усеивали гавань за ними. Офис Стейнейра располагался на высоком (для сохранности) третьем этаже архиепископского дворца, и Мерлин мог видеть внизу оживленные улицы, где кипели люди, грузовые фургоны, запряженные драконами, и экипажи, запряженные лошадьми.

– Сейджин Мерлин, - поприветствовал его Стейнейр, с улыбкой протягивая руку с кольцом.
– Как приятно снова тебя видеть.

– И это очень неожиданно, я уверен, ваше преосвященство, - пробормотал Мерлин, проводя губами по протянутому кольцу.

– Нет, не неожиданно, - признал Стейнейр. Он снова сел за свой стол и взмахом руки пригласил Мерлина сесть на удобный стул на дальнем конце стола. Он продолжал улыбаться, когда его гость уселся на стул, но улыбка стала немного более напряженной, - заметил Мерлин.

– Могу ли я предположить, ваше преосвященство, что любой разговор, который вы и я могли бы иметь здесь сегодня, не будет подслушан другими ушами?

– Конечно, можешь, - слегка нахмурился Стейнейр.
– Мои сотрудники понимают, что, если я специально не скажу им об обратном, любой разговор, который я веду в этом офисе, является таким же конфиденциальным, как и любое другое признание.

– Я был достаточно уверен, что это так, ваше преосвященство. Однако в сложившихся обстоятельствах я чувствовал, что у меня нет другого выбора, кроме как быть уверенным в этом.

– Полагаю, это достаточно понятно, - признал Стейнейр.
– И вполне осознаю, что вчера мы с Жоном преподнесли тебе довольно... значительный сюрприз, скажем так.

– О, вы, конечно, могли бы описать это именно так, ваше преосвященство, - сухо улыбнулся Мерлин.

– И я уверен, что у тебя есть вопросы, - продолжил Стейнейр.
– В сложившихся обстоятельствах, думаю, тебе было бы проще продолжить и задать их, а не заставлять меня пытаться все объяснить.

– Полагаю, что объяснение "всего" займет значительно больше, чем один день, - сказал Мерлин, и Стейнейр на самом деле усмехнулся.

– Очень хорошо, тогда, ваше преосвященство, - продолжил Мерлин, - полагаю, мой первый вопрос должен быть таким: почему дневник "святого Жерно" и другие документы с ним не были просто уничтожены или переданы инквизиции, когда они были, наконец, обнаружены заново?

– Отчасти потому, что они вообще не были "заново открыты", сейджин Мерлин.
– Стейнейр откинулся на спинку стула, скрестив ноги.
– Братья Сент-Жерно всегда точно знали, где все они находятся; они просто не знали, что это такое. Святой Жерно и святая Ивалин запечатали их, дав Братьям торжественное указание оставить их в таком виде на триста пятьдесят лет после их смерти. Их инструкции были выполнены в точности.

– И по какой причине они не были просто уничтожены или расценены как самая отвратительная возможная ересь, когда их распечатали?

– Думаю, здесь вы видите планирование - или, по крайней мере, влияние - Сент-Жерно, - серьезно сказал Стейнейр.
– Большая часть религиозной философии и мыслей святого Жерно и святой Ивалин была настолько ортодоксальной, насколько могла бы пожелать Мать-Церковь. По причинам, которые, я уверен, имеют совершенно здравый смысл, теперь, когда у тебя была возможность прочитать его дневник. Ты ведь прочитал его за ночь, не так ли, сейджин?