Раскол во времени
Шрифт:
Вот только я понятия не имею, как пользоваться бритвой и вполне могу порезать ему горло.
Чёртова дилемма.
Он потирает щетину и я невольно любуюсь его сильным подбородком, изгибом губ и пальцами, запачканными чернилами.
Письмо. Я так сильно старалась забыть это проклятое письмо. Мне сейчас совершенно не нужно вспоминать его подробности.
Да, Грей привлекательный мужчина. Да, он интересный. Но он, черт возьми, мой босс. Господи, прошу, помоги мне забыть это письмо.
— Катриона?
Я отвожу взгляд и делаю легкий
Его смех настолько неожиданный, что я подпрыгиваю на месте.
— Я понимаю, — говорит он, — но если ты вспомнишь, как пользоваться бритвой, я буду признателен. Мне не хотелось бы расширять штат прислуги, из-за этой единственной проблемы.
— Я постараюсь вспомнить, как это делать, сэр.
— Пожалуйста, сделай это. О, и говоря о персонале, Саймон собирает для меня газеты за день. Пожалуйста, принеси их мне немедленно. Меня интересует, что пресса говорит о нашем убийце.
О нашем убийце? Это интересно.
— Могу я прочесть газету после вас, сэр? Мне тоже интересно.
— Конечно, — отвечает он и возвращается к своим размышлениям, созерцая стену еще до того, как я ухожу.
Глава 15
Я протираю пыль в гостиной, когда слышу в коридоре топот сапог. Я боюсь этого шума, потому что это означает, что кто-то пришел с улицы и принес грязь на вымытые мною полы. Я не могу просто сказать: К черту, я их уже мыла. Нет, мне придется взять ведро и снова вымыть пол, прежде чем миссис Уоллес заметит грязь.
Все, что нужно сделать это снять свои проклятые сапоги или туфли у дверей, как делают канадцы. Я помню, как мы впервые посетили американских друзей, и я увидела, как они не снимают уличную обувь дома. Что за варвары ходят по дому в той же обуви, что и на улице, по грязи, собачьему дерьму и бог знает чему еще?
По крайней мере, я должна отдать должное любому неканадцу за то, что у него есть здравый смысл снимать слишком грязную обувь. Но не в викторианской Шотландии, где люди ходят по дорогам нагруженными повозками с лошадьми, а затем оставляют все это на моих чистых полах. Почему? Потому что есть я. Я существую, чтобы отмывать эту грязь.
— Значит, они не врали, — говорит мужской голос с деревенским акцентом, — ты действительно воскресла из мертвых.
Я поворачиваюсь, чтобы увидеть молодого человека. Он явно уже вышел из подросткового возраста, у него копна темно-каштановых волос, заостренные черты лица и улыбка, которая отражается в его серо-голубых глазах.
— Даже не поздороваешься со мной, Кет? — спрашивает он. — Видимо требуется нечто большее чем удар по голове, чтобы ты забыла свою обиду на меня.
Тут я замечаю стопку газет в его руке.
— Саймон, — говорю я, стараясь, чтобы это не звучало, как
— Ну, я рад, что ты не забыла мое имя, — он входит в гостиную и кидает стопку бумаг на столик сбоку. — Это для доктора Грея. Нужно, чтобы он получил их, как можно быстрее. И…, - он озирается вокруг, а затем понижает голос, — я знаю, что ты недовольна мной, Кэт, и я хотел бы, чтобы было иначе. Я скучаю по нашим разговорам.
Его ухмылка становится шире, но я стараюсь не отступать ни на дюйм. Боже милостивый, Катриона, скольких мальчиков ты поймала на завязки своей шляпки?
Саймон встряхивается. — Но как бы я ни скучал по тебе, Кэт, я не передумаю. Колин Финдли — хороший человек, и я не допущу, чтобы ты его обидела ради забавы и нескольких шиллингов.
— Констебль Финдли?
Его брови поднимаются. — Ты знаешь другого?
— Нет, просто…, - я прочищаю горло, — напомни мне, почему мы расходимся во мнениях по поводу констебля Финдли.
Он выгибает одну бровь, и я постукиваю по виску. — Моя память, помнишь?
— Мы «в ссоре», как ты выразилась, потому что бедняга одурманен и одного твоего взгляда достаточно, чтобы он бегал за тобой, одаривая красивыми безделушками, только для того, чтобы ты затем их продала. И это не правильно.
— Было бы правильнее, дать ему, что-то взамен этих красивых безделушек?
Лицо Саймона становится серьезным, когда он встречается с моим взглядом. — По правде говоря, да, Кэт. Тогда это было бы, по крайней мере, честно. Плохо играть с человеком, который этого не заслуживает и я не изменю своего мнения на этот счет. Если ты хочешь и дальше навещать меня на конюшне, прекрати водить его за нос.
Я останавливаю себя, прежде чем сказать, что больше не флиртую с Финдли. Это правда, но я также не собираюсь «навещать» Саймона в конюшне.
Затем я обдумываю наш разговор и замолкаю. — Ты сказал, что я продаю любые подарки, которые он мне дарит.
— Не притворяйся, что это не так, Кэт. Ты хвасталась этим две недели назад.
— Да, но куда я их продаю?
Он хмурится. — В ломбард.
— Ты знаешь, какой? Я когда-нибудь говорила?
— А почему…, - он коротко смеется, — потеряв часть своих воспоминаний, ты забыла, куда закладывала свои безделушки. Я не могу тебе помочь в этом.
— Не можешь или не хочешь?
— И то, и другое, — он хлопает по стопке бумаг, — отнеси их доктору Грею и оставь бедного Финдли в покое.
Я киваю, а он качает головой и уходит, оставляя после себя грязь.
Итак, я начинаю получать информацию о любовной жизни Катрионы.
Кажется, их связь с Саймоном мимолетная. Подозреваю, что их отношения были более целомудренные, чем в версии «друзья с привилегиями» двадцать первого века. О, я уверена, что между неженатыми подростками достаточно секса, но я также уверена в том, что в викторианской эпохе был сдерживающий факт в виде отсутствия надежного контроля рождаемости, да и улыбки Саймона были скорее кокетливые, чем похотливые.