Раскол
Шрифт:
В-третьих, это, как ни странно, управляемость, я бы даже сказал, зависимость от различных внешних сил и притом полная свобода в выборе средств для достижения своей цели. Действительно, зачем быть особенно щепетильным, если на карту поставлены интересы и «светлое» будущее нации. Ну, а некоторые не совсем приятные эпизоды всегда при желании можно слегка, так сказать, подредактировать. Что, к слову сказать, и происходит.
Вот это все и делает такие движения весьма привлекательными для некоторых остолопов как у вас, так и у нас. Они, как это ни прискорбно, порой занимают незаслуженно высокие посты, не зная при этом элементарных основ своего ремесла,
Джордж, несколько раскрасневшись, замолк, потом потушил о край пепельницы окурок сигареты и продолжил:
— Так вот, в моей статье анализировались именно эти националистические движения. На массе фактического материала я попытался показать, что, во-первых, эти движения не имеют той поддержки народа, о которой они говорят. Во-вторых, при всей своей кажущейся управляемости и легкости использования их в каких-либо политических играх, они, как правило, на каком-то этапе становятся неуправляемыми. И первыми сталкиваются с этим те, кто им вначале помогал. В-третьих, по сути своей все они антидемократичны и антинародны.
И я предостерег наших политиков от всесторонней поддержки этих политических провокаторов. Коснулся ряда движений в самой России, а также в некоторых республиках Союза.
Статью приняли неплохо. Можно даже сказать, что в Америке она имела положительный резонанс. Но потом вдруг я стал замечать какое-то странное внимание к себе. Дело в том, что эта тема интересовала меня все больше и больше, и я просмотрел массу разных документов, которые привели меня к определенным выводам.
И вот среди этих документов мне попался один наиболее ценный, где вскользь говорилось о личных контактах некоторых высших чинов разведки США с представителями каких-то научных групп из Союза. Этот документ заинтересовал меня, и я с большим трудом заполучил его для более тщательного анализа.
А через день мне позвонили и предложили продать его за кругленькую сумму. Я попытался узнать, кто звонит. Но мне очень вежливо указали, что мое любопытство неуместно. И добавили, что будет лучше, если я проявлю понимание и продам этот злосчастный листок бумаги. Интуитивно я сразу почувствовал, что эти господа шутить не любят. Я проверил по своим старым связям — это были не наши. Тогда я подумал, что это могут быть ваши. Тем более что манера ведения переговоров чем-то напоминала методы вашей внешней разведки. Именно это я и хотел выяснить с помощью своего старого друга Алексея Васильевича.
— Больше вам не звонили?
— Звонить не звонили, но присутствие их ощущалось. Знаете, за те тридцать лет, что я посвятил нашему неблагодарному делу, некоторые вещи я стал чувствовать, как бы это получше выразиться, — кожей. Как, например, это излишне настойчивое внимание к моей скромной персоне.
— Извините, можно я задам вам несколько вопросов?
— Извольте.
— Скажите, вы искренне считаете Союз бесперспективным государственным образованием или все-таки он имеет право на существование?
— Да, вопросик! — медленно протянул Лестерн, внимательно взглянув на Вагифа. — А вы, как я погляжу, философ. Но ответить на ваш вопрос постараюсь. Во всяком случае так, как я лично понимаю эту проблему.
Во-первых, Союз, как мне кажется, является одним из тех идеологизированных государств, которые нередки в нашем мире. Поэтому есть
Если понимать социализм как учение, целью которого является предоставление каждому члену общества условий наибольшего благоприятствования, где само общество выступает гарантом в решении большинства социальных проблем, то ему просто нет альтернативы.
Но, на мой взгляд, главное в другом. Как именно все это осуществляется на деле. Например, в России, по-моему, произошло следующее. Да, был прекрасный лозунг — лозунг социального равенства. И под этим лозунгом объединились различные политические группы, видя в нем возможность достижения власти. Добились власти. А тут надо решать конкретные общечеловеческие, общегосударственные проблемы. И группа политиков, пришедших к власти в силу определенных условий, решила пойти по самому простому, ка первом этапе эффективному, но в перспективе порочному пути — государственному диктату. Сперва дело шло, потом стало буксовать. Здесь бы забыть об идеологии да подумать об экономике. Но это сложно. Куда проще двигаться по наезженной колее. А дальше — больше. Никакие полумеры уже не помогали. Так что если у вас в стране кризис, то это в первую очередь кризис управляющих структур, реально имеющих власть: партии и огромной армии чиновников, а не самой идеологии.
— А не слишком ли все просто? — с явным сомнением протянул Вагиф.
— Видите ли, коллега, иногда простота объяснения является результатом глубокого понимания проблемы. Да в большинстве случаев все это действительно довольно просто, если, конечно, кто-то не напускает специально тумана. Во всяком случае такова моя точка зрения.
— То есть Союз распадется?
— Безусловно. Как структура госдиктата — да, а вот что будет взамен — это совсем другая проблема.
— Знаете, я хотел бы задать еще один вопрос.
— Пожалуйста.
— Что вы можете сказать о так называемой исламской проблеме?
— Вопрос тоже не из легких. Да, после второй мировой войны стали возникать подобные вопросы. Безусловно, это не означает, что прежде их не было вообще. Были, просто несколько изменились побудительные мотивы. Я ничего не хочу утверждать, но обращу ваше внимание на следующее.
— Возьмем Ближний Восток, где долгое время присутствовали интересы некоторых западных стран. В первую очередь Англии и Франции. И как противовес в этом регионе перед началом второй мировой войны стали весьма популярны идеи «новой Германии», которая олицетворяла собой их противника. Вот тогда-то и заговорили о некотором непонимании между Западом и Востоком, в первую очередь в Англии и США.
Более того, стали спешно создавать специальные структуры по борьбе с влиянием Германии в этих странах, которая, к слову сказать, неплохо там прижилась. Несколько позднее, уже после второй мировой войны, начались нескончаемые войны между Израилем и арабскими странами, полностью расставившие все точки над «i». Израиль и некоторые богатые арабские страны стали поддерживать США, а страны победнее — соответственно Союз.
В этом противостоянии обе державы не брезговали ничем, в том числе и далеко не джентльменскими методами. Например, поддерживали религиозный экстремизм, который активизировался во всем мире. В том числе и на Востоке, где для этого сложились благоприятные условия. Экстремисты от религии точно так же, как и националисты, были легко управляемы, дешевы и, самое главное, готовы на все. Поэтому они пользовались особым расположением обеих держав.