Шрифт:
Глава 1
– Пей! Пей! Пей!
– Пей, Ванька! Счастье на дне оставляешь!
Иван-царевич осушил дубовую кружку и ударил ею о стол. Сморщившись, он встряхнул головой, разметав белокурые локоны, а толпа взорвалась хохотом и улюлюканьем. Воевода Берислав ухватил его за плечо и посадил на место, напоследок от души хлопнув по спине. От удара могучей руки глаза Ивана вылезли на лоб, но он лишь кашлянул и улыбнулся, кивая на веселые выкрики друзей.
– Ох, повезло же нашему Ванюше, – слащаво протянул один из гостей, недовольно глядя в полную
Иван бросил прямой взгляд на Лютомира, сказавшего это. Он хотел ответить княжичу, чья кислая физиономия портила праздник, но не успел: воевода уже басил над ухом.
– Повезло, повезло, – говорил Берислав, утирая белые усы. – Такая девка досталась, даром что княжеская дочь.
– За князя! – не помня себя от хмеля, завопил один из бояр, и его крик дружно подхватили.
Когда за князя выпили, тот же боярин начал кричать про прекрасную невесту, и Ивану пришлось уважить этот тост. Бахнув очередную кружку о стол, он почувствовал, как закружилась голова. Захотелось на свежий воздух, чтобы кутерьма перед глазами утихла, а лица гостей перестали плясать и размазываться в пятна.
– Тише, Ванюша, – засмеялся Берислав, по-отечески приобняв царевича. – А то до самой свадьбы пьяным пробудешь.
– За Василису! – не слыша его, закричал Иван и потянулся за новой бутылкой, подбадриваемый криками хмельных гостей.
– Ой, вы только посмотрите, какая прелесть! – Маша чуть ли не с головой залезла в подаренный сундук и не уставала восхищаться безделушками.
В девичьей комнате было тихо и спокойно. Свет давали только пару свечей у огромного зеркала. Благословенная темнота укрыла смех девушек, их раскрасневшиеся лица после игр и разложенные полы нарядных сарафанов. Единственной нарушительницей девичьего таинства была луна, заглядывающая в светлицу.
– Погляди, Забава, какие бусы! Стеклянные! А на свету как блестят! – Машенька поднесла их к свечке. – Темно-красные, будто рубины!
– Нашла, чему радоваться, – фыркнула Забава. – Там и сами рубины найдутся.
– Но я таких чудных никогда не видывала. Смотри, на них лепесточки зелененькие, будто брусничка.
Забава выпрямилась, уперла руки в бока.
– Хватит, Машка. С твоей болтовней никакого гадания не выйдет!
– А кого ты там высматривать собралась? – ехидно спросила подружка, заглядывая в зеркало. – Сама с куклами еще возишься, какие тебе женихи?
Щеки Забавы вспыхнули, из княжеской груди вырвался недовольный вскрик.
– Какие еще куклы? Мне уже пятнадцатый год пошел! Ты хоть думай, прежде чем говорить. Васюш, у подруги твоей язык без привязи! Болтает тут про меня всякое.
Маша засмеялась, а Забава обиженно надула щеки. В противоположном углу послышались шорохи. К свету вышла высокая, статная девушка. Василиса на ходу расплетала длинные черные косы, вынимая подвески с камушками и колокольчиками. Ее синие глаза обрамляли пушистые ресницы, белое лицо выделялось алыми, припухлыми губами. На ней был тяжелый красный сарафан, который не скрывал ее гибкий девичий стан. Шурша шелками, Василиса села на пол.
– Как вы
Пока Забава смотрелась в зеркало, Василиса обернулась к Маше, продолжавшей рассматривать подарки царевича.
– Покажи, что там, – заулыбалась она и, увидев красные бусы, похожие на бруснику, покивала. – И правда, на ягоды похожи.
Василиса надела их на Машу.
– Ну что ты, – возразила подруга. – Это свадебный подарок, нельзя такое раздавать.
– Бусы мои, делаю с ними, что вздумается. К тому же Иван не будет рыться в женских вещах.
Маша поблагодарила за подарок, продолжая показывать Василисе интересные вещицы. Вскоре Забава вздохнула и отложила свечу.
– Нет его, – сказала она. – Может, у меня жениха не будет? Это ведьмачьи обряды врут. Для настоящего колдовства нужна крысиная голова или какая-нибудь гадость. Я и так знаю, что буду несчастна в браке.
– Что ты говоришь? – приобняв сестру, спросила Василиса.
– Отец выберет мне жениха, а люб он мне или горше отравы – никого не спросит. Это тебе повезло, Васюша. У вас свадьба по договору, но по любви.
– Любовь, – Василиса эхом повторила за сестрой, и сердце у нее сладко забилось.
Не успела она начать утешать Забаву, как вдруг стало ей не по себе. Василиса поднялась, приподняв край сарафана и уставилась в ночную темень.
– Ты чего?
– Тихо, – резко оборвала Василиса Машу. – Неужели, не слышите?
Девушки на полу, не смея противиться ее приказному голосу, застыли, но ночь продолжала хранить свое мрачное молчание.
– Что ты, Васенька, тихо кругом, – пробормотала Маша, но в это же мгновение послышался хлопот крыльев, птиц было так много, что звук нарастающим гулом накрывал светлицу. В окно что-то забилось, стекло звенело, готовое в любой момент разбиться.
– Мамочки! – схватившись за щеки, вскрикнула Маша.
Не успели они броситься к двери, как окно разбилось, в комнату хлынул пронизывающий до костей холодный ветер, а вместе с ним целая стая черных воронов. Оглушив девушек своим карканьем, они били крыльями, метаясь от стены к стене, загасив слабый свет свечей. Забава закричала и бросилась на пол. Защищая лицо, она чувствовала, как птицы царапают ей спину и плечи, разрывая мягкую ткань сарафана. Маша, тихо взвизгнув, бросилась под стол и сидела там до тех пор, пока свора птиц, которая так внезапно появилась, не исчезла.
В комнате воцарилась тишина, но в ней не чувствовалось ничего хорошего, будто злой дух остался, расселся на лавках, на сундучках с подарками и проник в каждую щелочку.
Забава кое-как открыла глаза и огляделась. В светлице царил кавардак. Все подарки, дорогие ткани и платья были разорваны и разбросаны, красные бусины валялись на полу и повсюду, куда только падал взгляд, лежали черные перья, пахнущие холодом и лесом.
– Что же это? – заплакала под столом Маша. – Василисы нигде нет!