Расколотая
Шрифт:
— Пошли, пора возвращаться. — Он идет следом за мной по дорожке.
— Итак, — говорит Кэм, — ты собираешься рассказать мне, что с тобой происходит? У тебя явно что-то на уме.
— Ничего.
— Не принимай меня за идиота.
— Я и не принимаю, — пожимаю я плечами. — Все как обычно.
— Обычно и таинственно?
— Вроде того.
На обратном пути он держит меня за руку. Перед домом прощается. Добавляет тихим голосом, что, если мне когда-нибудь понадобится друг, он рядом. Но я не могу
ГЛАВА 36
Нико останавливается позади паба. Мы выходим из его машины, и он стучит в заднюю дверь. Та открывается. Мы проходим через кухню, потом через смежные комнаты. Здание старое, очень старое: камышовая крыша, неровные полы, странные закоулки и закутки в хаотичных комнатах. Из передней части паба доносятся слабые голоса посетителей. Задняя комната с несколькими разномастными столами и стульями пуста. В дальнем конце еще одна дверь. Нико открывает ее, за ней обнаруживается маленькая кладовка.
— Заходи.
— Спасибо, что разрешил прийти.
Он улыбается:
— Этот план родился благодаря тебе. То, что произойдет на этой встрече, повлияет на тебя. Я решил, что тебе стоит послушать. Ну, давай, заходи и сиди тихо. — Он бросает взгляд на часы. — Если все пойдет по плану, это будет недолго.
Он закрывает дверь. В ней есть щель, через которую я могу подсматривать. Спустя десять минут человек, который впустил нас через заднюю дверь, входит с чайным подносом. Позади него мама.
Она садится напротив Нико. Бледная, не знает, куда деть руки, пока не сцепляет их. Глаза перебегают с одного на другое, даже на дверь, где я прячусь, и я непроизвольно съеживаюсь, хотя знаю, что она не увидит меня в этой темной каморке.
— Чаю? — предлагает Нико.
— Где он? — отрывисто бросает она.
Нико наливает чай в чашки, ставит одну перед ней. Не говорит ничего, и я вижу, с каким трудом она сдерживается, чтобы не задать тот же вопрос еще раз. Терпит поражение.
— Где мой сын? — А, Роберт. Вот чем он заманил ее сюда. — Вы сказали, он будет здесь! — Она начинает подниматься.
— Я сказал, приходите, если хотите снова увидеть своего сына. Я не говорил, что он будет здесь.
Она медлит, глаза настороженные. Вновь опускается на стул.
— Ну? — говорит она.
— Мы знаем, где он.
— Я пыталась найти его много лет.
Нико вскидывает бровь:
— У нас имеются источники, недоступные вам.
— Кто вы вообще такие?
— Думаю, вы знаете.
— Догадываюсь, но хочу услышать, как вы это скажете.
Губы Нико кривятся. Ему смешно. Он играет с ней, и мне так и хочется распахнуть дверь и закричать на них обоих, чтобы просто сказали то, что думают.
Мама так и делает:
— Вы убили моих родителей; вы взорвали автобус, в котором
Он слегка качает головой.
— В первом случае я был еще слишком мал, а во втором было не совсем так.
— О?
— Вы знаете, что случилось с Робертом. — Утверждение, не вопрос.
— У меня тоже есть источники.
— И?
Она вздыхает.
— Официальная версия событий такова, что он погиб во время взрыва автобуса, но его видели живым и здоровым вскоре после этого. Должно быть, ему стерли память.
— Вы ведь сознаете, что если он увидит вас, то даже не будет знать, кто вы.
Она не отвечает, плечи ее опускаются. Конечно, она это понимает.
— Подумайте о том, что с вами сделали, — говорит Нико. — Что сделали с бесчисленным множеством матерей и отцов.
— С их детьми, — шепчет она.
— У вас есть шанс это изменить.
— Ваши методы — не мои.
Он склоняет голову набок.
— Я и не предлагаю вам их использовать. Но есть то, что вы можете сделать. Помогите будущим родителям и детям не проходить через то, через что пришлось пройти вам. Не сомневайтесь, за всем этим стоят лордеры. Если бы не было их, не было бы и нас.
— Я слушаю.
— День Памяти Армстронга в Чекерсе, где вы произносите свою речь. Она транслируется по телевидению?
— Да. Каждый год, но...
— Расскажите всей стране о вашем сыне. Вашем Роберте. Начните с обычного, с трагической потери родителей. Затем упомяните, что Роберт тоже погиб от рук террористов... а потом скажите правду о том, что с ним случилось. Что лордеры нарушают свои собственные законы. Если вы поднимете завесу секретности, если люди узнают, что на самом деле происходит, они остановят это.
Мама качает головой:
— Ничего не получится. Лордеры прервут трансляцию.
— У меня есть источники. Уверяю вас, трансляция будет прямой, не в записи. Вы успеете все сказать, если хорошенько продумаете, как сделать это быстро.
— И что потом?
— Вы тот человек, которому люди поверят. Это станет началом конца лордеров. А мы отведем вас к вашему Роберту.
Я вся как на иголках. Что она решит? Но едва мама начинает что-то говорить, Нико жестом руки останавливает ее:
— Вам необходимо все это обдумать. Не принимайте решения сейчас. Идите.
Она встает из-за стола, идет к двери. Меня охватывает страх, что он на самом деле не собирается отпускать ее. Что заявит о себе паранойя, и он решит, что она намерена сдать его лордерам. И только когда она уходит, я вздыхаю свободно. Я толком не знаю ее позицию, ведь это она могла выдать меня лордерам, о чем Нико ничего неизвестно. Откуда ему знать, что она теперь может сделать?
Проходит долгая, томительная минута, прежде чем Нико встает, открывает мою дверь.