Расколотая

Терри Тери

— Пошли. Нам нужно убраться отсюда.

Мы выходим через заднюю дверь, садимся в его машину. Едем по боковой дороге, потом еще по одной, делаем несколько поворотов. Нико внимательно наблюдает, но никто за нами не едет.

— Поедем домой. Нам нужно поговорить, — говорит он.

— Ты правда знаешь, где Роберт?

— Пока нет, но узнаю. — Он смотрит искоса. — Ты знаешь ее лучше меня. Что, по- твоему, она сделает?

— Честно? Понятия не имею.

— Я тоже, — признается он, и это меня удивляет. Чтобы Нико признался в своей

неуверенности? — Но есть и план «Б», не бойся.

Оставшуюся часть пути едем молча. Когда подъезжаем к дому в лесу, Нико ведет меня в свой кабинет сквозь строй любопытных глаз. И Катран, и остальные, все тут. Тори смотрит сквозь меня, словно я — пустое место.

— Садись, — отрывисто бросает Нико и закрывает дверь кабинета. Мы одни. Он ставит другой стул напротив меня и приподнимает мою голову, чтобы мы были глаза в глаза. — Нам нужно кое о чем поговорить. Рейн, я знаю, что ты ездила повидаться с Беном.

— Что? — Я чуть ли не подпрыгиваю на стуле, потрясенная предательством до глубины души. После всего того, что говорил мне Катран, он все-таки рассказал ему?

— Это был очень глупый поступок, Рейн. — Он толкает меня обратно на стул и берет за руку, словно старается удержать. Лицо у него каменное. И холодок страха пробегает по моему телу.

Он вскидывает другую руку прежде, чем я успеваю что-то сказать.

— Погоди. Ты не должна была этого делать, это было опасно. Если бы тебя схватили, мы все оказались бы под угрозой. Ты и сама это знаешь. Но... я... понимаю.

— Правда?

— Конечно. Я знаю, каково это — любить и потерять того, кого любишь. — В его взгляде светится сочувствие. — Расскажи мне, Рейн, что произошло, когда ты разговаривала с Беном? — Глаза его, такие знакомые и в то же время чужие, удерживают мои, успокаивают, вызывают на откровенность. — Расскажи, — повторяет он.

Я сглатываю.

— Это было ужасно. Он не узнал меня, он меня совсем не помнит! Я не знаю, что с ним случилось, и...

— Я знаю.

Я смолкаю.

— Что-что?

— Знаю, что с ним случилось. — Он медлит. — Мужайся, Рейн. Эта так называемая школа-интернат, в которой живет Бен, никакая не школа. По крайней мере, не в обычном понимании. Это тренировочный центр лордеров. Они проводят там различные эксперименты. Вроде стирания памяти, но менее радикальные. Нацеленные на то, чтобы объекты сохраняли инициативу и умения, однако оставались управляемыми. — Он вновь берет обе мои руки в свои. — Верь мне, когда я говорю, что мне жаль, но Бен потерян для тебя навсегда.

— Нет. — Я мотаю головой, к глазам подступают слезы.

— Его готовят быть врагом — агентом лор-деров.

Но я не в состоянии постичь и принять это. Эйден намекал на то же самое, сознаю я, хотя вслух не произношу. Но Бен — лорд ер? Нет. Он не мог. Это невозможно.

Душа моя холодеет, когда я понимаю: после того что с ним сделали, он уже не тот, кем был. Он не принимает решений.

К горлу подступают судорожные

всхлипы, и я силюсь сохранить самообладание перед Нико, приберечь их на потом, но он привлекает меня в себе на плечо. Больше не в силах сдерживаться, я плачу.

Раздается стук в дверь.

— Подожди, — говорит Нико. Он выходит, прикрывает за собой дверь. Я прячу лицо в ладони. В глубине души я уже знала, просто убегала от правды. И вот еще одна, с которой мне придется жить: Катран рассказал Нико, что я ездила повидаться с Беном. Должно быть, это он. Как еще Нико мог узнать? Но ведь он говорил, что не скажет!

Боль и слезы обращаются в злость и негодование.

Катран сказал, что я не могла принять это решение, но он ошибался. Оно мое, и только мое. Лордеров нужно остановить любой ценой. Любыми жертвами.

До того, как память начала возвращаться ко мне, я бы ни за что не вступила в «Свободное Королевство». Просто как Кайла, я бы ни за что не приняла их методы, какова бы ни была цель. Но теперь я могу. Могу забыть, что Кайла ненавидит насилие, забыть ее страх, забыть, что она вообще когда-то существовала. Как я забыла Люси.

Но я никогда не забуду Бена.

«Да! Храни эту боль. Используй ее как движущую силу».

К тому времени, когда Нико возвращается, злость вытесняет все другие чувства, кроме жажды мести.

Нико садится.

— На чем мы остановились? Ах да. Есть кое- что еще, что нам нужно обсудить. Мы с Катраном переговорили сегодня утром. О тебе.

— Что? — Он выдал еще какие-то мои секреты? Я сжимаю кулаки.

— Он заверял меня, что ты на нашей стороне.

— Это так!

— Но также выразил некоторую озабоченность. Он чувствует, что ты слишком... хрупкая, чтобы тебя использовать.

— Это неправда! Я готова на все.

— Так ли, Рейн? — Нико откидывается на спинку стула, на лице сомнение. Он вскидывает руку, словно просит помолчать.

Я закусываю губу.

— И вот какая у меня проблема. Катран считает, что ты помеха, а я обычно доверяю его мнению.

И вновь шок предательства. И это тот Катран, который рассказывал мне, что мы были друзьями, что это он успокаивал меня, когда мне было страшно. Был таким чутким в отношении Бена. «Были друзьями» — очень точно сказано.

— И все же... — Нико пожимает плечами. — Как бы ни хотел я верить в тебя, Рейн, есть что-то еще. Ты представляешь для нас опасность

— Что ты имеешь в виду?

— Ты склонна совершать импульсивные поступки, не задумываясь о последствиях. — И вновь он вскидывает руку, приказывая молчать. — Как Тори — риск, который я уже полюбил, но все равно риск. И эта твоя вылазка, чтобы увидеться с Беном... А если бы тебя схватили? Смогла бы ты не выдать нас?

— Да, — отвечаю я сразу, не задумываясь. Я ведь не сказала о них Коулсону ничего такого, чего бы он уже не знал.

Нико, как всегда остро ощущающий любые нюансы мысли или чувства, все это замечает.