Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
— Ваше Величество.
Лида не сразу сообразила, что стоявшая позади нее Фисташка обращалась к Безе, а не к ней. Лишь когда повернув голову в сторону макадамийки, она окончательно согнала с себя остатки дремоты, Лида смогла расслышать слова, сказанные шепотом.
— Ее Величество приказала мне привести вас обоих к ней.
Лида и Безе переглянулись.
Сама королева Ваниль просила их покинуть праздник. Чему Лида была несказанно рада. Но что заставило мать Безе отдать такой приказ? Пока Лида размышляла об этом, Безе решил
Зал они покинули неспешно, не привлекая внимания.
Королева Ваниль ждала их в одной из многочисленных дворцовых комнат в гордом одиночестве, восседая, будто то был ее трон, на жестком кресле с широкими лакированными подлокотниками и такими же блестящими из-за лака изогнутыми ножами.
— Матушка!..
Безе приложил к груди ладонь и поклонился. Лида же, слегка присев в реверансе, склонила голову и поприветствовала королеву Ваниль:
— Ваше Величество.
Лида никак не могла избавиться от привычки называть мать Безе королевой, хотя по факту, та ей больше не являлась. Да и принц Безе был уже никакой не принц, а король.
— Вы пришли, — констатировала Ваниль, после указав Фисташке на дверь легким кивком головы. — Оставь нас. И никого не впускай, пока мы сами не выйдем.
Фисташка не смела ослушаться.
Сделав несколько шагов назад, она поклонилась и закрыла двери, так и не повернувшись к монархам спиной.
— Матушка, что-то случилось? — спросил Безе, когда в комнате кроме них никого не осталось. — Неужели парфийцы начали действовать?
— Или что-то изменилось на границе Ирги и Цитрона? — подхватила Лида.
Представителей этих двух соседствующих с Марципаном государств на празднике не было.
Королева Ваниль вгляделась в лица обеспокоенных детей и поспешила их успокоить.
— Ничего не произошло, — сказала она ровным тоном. — Я позвала вас двоих для личного разговора. Но прежде чем начать, вы должны дать мне слово, поклясться, что никто и никогда, кроме следующих короля и королевы Марципана не узнают о том, что вы сегодня узнаете.
Тайна.
Секрет.
У Лиды по спине прошла неприятная дрожь.
Она не хотела быть посвященной в очередную тайну. Не хотела нести на своих плечах бремя очередного секрета. Но став победителем турнира Великих правителей, Лида потеряла возможность и право абстрагироваться от Птифура и жить жизнью обычного кондитера.
— Конечно, матушка, — без тени сомнения произнес Безе. — Клянусь, чтобы я сегодня не узнал, этот секрет я сохраню и передам лишь своему преемнику.
В сыне Ваниль не сомневалась. Куда больше ее интересовал ответ Лиды.
— Я так же, Ваше Величество, клянусь, что никому не рассажу о том, что сейчас узнаю, кроме будущих короля и королевы.
Лида вдруг поймала себя на мысли, что слишком часто дает кому-то обещания. И это уже начало походить на нездоровую привычку. Но
Уже догадываясь, что будет дальше, Лида все равно не смогла сдержать удивленного вдоха, когда мать Безе повернула спрятанный среди книг рычажок, приведя скрытый механизм в движение. Книжный шкаф, казавшийся до этого таким громоздким и тяжелым, что и впятером его было не сдвинуть с места, чуть скрипнув, легко начал движение почасовой стрелке вглубь комнаты, открывая позади себя тайный проход.
— Следуйте за мной, — произнесла женщина, первой входя в скрытое от глаз помещение. — И смотрите под ноги, здесь лестница.
Этикет предполагал, что дам следовало пропускать вперед. Но на этот раз Безе пренебрег правилами и, последовав за матерью, протянул Лиде руку.
— Я помогу идти, — сказал он, словно Лида потребовала какое-то объяснение его поступка.
С благодарностью приняв помощь, она последней переступила порог образовавшегося проема и оказалась в пахнувшем сыростью помещении.
Спускаться вниз не так сложно, как подниматься обратно наверх. Именно об этом думала Лида, следуя за Безе, осторожно ступая ступень за ступенью, пока юноша уверенно шел за матерью в неизвестность. Факелы на стенах были единственными источниками света, и Лида не могла не думать о том, кто их зажег? Сама королева Ваниль? Или кто-то из подданных? Но если этот проход был настолько тайным, что никому, кроме короля и королевы Марципана не позволялось знать о нем, то и подданные, даже самые близкие, должны были оставаться в неведенье.
А если не королева Ваниль зажгла факелы, и не слуги, то сделать это мог, пришла к единственному логическому выводу Лида, разве что король Миндаль.
Впрочем, убедиться в том, права она была в своем предположении или нет, Лида смогла уже меньше чем через пару минут, когда длинная лестница с сотней ступеней осталась позади.
Король Миндаль дожидался их в просторном помещении, в котором, как подметила Лида, сыростью совершенно не пахло, в отличие от того лестничного коридора, по которому они сюда спускались.
Обстановка в комнате была странной, словно ее хозяин только что куда-то вышел, но в любую минуту мог вернуться обратно и застать в своем жилище незваных гостей. На письменном столе в хаотичном порядке были разбросаны исписанные чернилами листы, стопкой лежали книги. В тройном подсвечнике стояли расплавившиеся до основания свечи с черными сгоревшими фитильками.
Вдоль стены застыли, словно некогда были живыми, манекены, как те, что были в ателье госпожи Арахис: безликие и в полный человеческий рост. На них кто-то надел мужские наряды, от самого простого, до богатого, с меховой мантией на плечах. Но не это, и не обстановка в комнате в целом привлекала внимание Лиды. Еще при входе ее взгляд зацепился за большой портрет, висевший напротив дверей.