Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
— Клянусь в любви к Вам, Ваше Величество, в своей верности Вам и в верности короне.
Вот и все, никаких длинных речей. Никаких клятв на десятки страниц.
Королева поклялась любить и быть верной одному мужчине. Мужчина поклялся любить королеву, и быть верным короне.
Безе наклонился к Лиде, собираясь ее поцеловать. И в этот момент все в зале затаили дыхание.
Целоваться при стольких свидетелях казалось Лиде настолько неправильным и смущающим ее девичье сердце поступком, что на короткий миг она с силой зажмурила глаза. И слишком поздно осознала, что
Так и произошло.
— Прости, — услышала она тихий голос, наполненный искренним сожалением.
И прежде чем Лида, открыв глаза, успела сказать, что извиняться принцу было не за что, он осторожно, даже трепетно, поцеловал ее.
И тронный зал утонул в аплодисментах. И в возгласах: «Да здравствует королева Лидия!», «Да здравствует король Безе!».
Лишь двое смотрели на короля и королеву с холодом, позволив жгучей ревности стиснуть их юношеские сердца в тисках острой боли.
Глава 52
В какой-то момент Лида поняла, что у нее болит голова. И мысль о том, как она умудрилась не заметить эту боль раньше, заставила девушку задуматься о том, а сколько вообще прошло времени с тех пор, как она что-то замечала?
Посмотрев на сидевшего рядом с ней Безе, у которого на лице застыло выражение полного безразличия к происходящему, Лида поняла, что была не одинока в своем состоянии.
Впрочем, с завершением церемонии, и гостей уже мало интересовали новобрачные. Они были погружены в собственные разговоры, в решение каких-то своих вопросов, налаживанием связей. Для них свадьба Лиды и Безе стала не более чем поводом собраться во дворце и встретиться с теми, с кем в обычное время для встречи требовалось найти предлог, заинтересовать во встрече.
А иногда, возможно, и выпросить ее.
В этом Птифур и те, кто в нем жил, мало чем отличались от людей и мира по другую сторону покровительских дверей.
Лида поерзала на троне. Она устала. Ей не хватало свежего воздуха. Жесткий корсет был туго завязан и сдавливал грудную клетку, не давая Лиде, как следует вздохнуть.
Фисташка, стоявшая позади ее трона, заметив попытки Лиды размять пятую точку, учтиво прокашлялась.
«Зануда», — пробухтела Лида в мыслях.
И улыбнулась.
Все это уже с ней происходило. Не так давно.
— Твое настроение улучшилось, Лидия? — спросил Безе, не сводя пристального взгляда с гостей. — Наконец-то ты улыбнулась.
Улыбка на ее лице стала еще шире, ей надоело сидеть молча.
— Могу ли я быть откровенна с Вами?
Безе кивнул.
— Я бы с радостью отсюда сбежала, — призналась Лида. — Если вскоре мне надоест здесь сидеть, и я попытаюсь ускользнуть из тронного зала, Вы бы сбежали со мной?
— Всенепременно, — сказал Безе, ни секунды не мешкая с ответом. — Но в прошлый раз из-за моего побега начались большие неприятности. Поэтому, к сожалению, на этот раз мне придется досидеть до конца мероприятия.
— Да, неудачно тогда все вышло.
Безе не то хмыкнул, не то все же улыбнулся. И пристально вгляделся в зал. Найдя знакомую фигуру, одиноко стоящую
— Вы же поговорили?
Лида проследила за его взглядом и, слегка зардевшись, кивнула.
Максим, подпирая спиной стенку, излучал волны недружелюбия по отношению ко всем, кто врывался в его личное пространство. Будь то достопочтенный птифурец, нечаянно шагнувший в его сторону с желанием начать увлекательную беседу, или яркая барышня, лелеющая надежду на флирт или танец, всех их ждал полный пренебрежения взгляд.
Лиде бы было в пору заревновать — такие красавицы к нему подходили. Но их тонченные фигуры быстро исчезали, и Максим вновь оставался один.
— Так и знала, что это Вы его ко мне подослали.
— Я никого не подсылал. Просто не знал, как заставить его признаться, поэтому решил подвести разговор к тому, что свадебная церемония завершится нашим с тобой поцелуем. Признаться, начал я издалека, чтобы он не сбежал от нашего разговора раньше времени.
Безе улыбнулся своим мыслям, а Лида раскраснелась и пожалела о том, что ее фата была аккуратно уложена назад, больше не скрывая от остальных ее лица. В том, что Максима в тот вечер подтолкнул к действиям именно Безе, она даже не сомневалась. Но Лида и подумать не могла, что Безе будет так откровенен с другом и в глаза скажет Горькому о том, о чем думал.
Иными словами, Безе сыграл на мужском самолюбии Максима.
— Еще я имел наглость вслух предположить, — начал Безе уже осторожнее, — исходя из собственных убеждений и взглядов, что этот поцелуй должен был стать для тебя первым, а значит, должен быть для тебя важен.
Лида не знала, куда бы провалиться от стыда!
Если бы рядом с ней сейчас стояло ведерко со льдом, привезенное из Парфе, оно бы уже было наполнено кипятком!
Жар, исходивший от ее тела, казалось Лиде в этот момент, ощущали все гости.
— Надеюсь, мое предположение тебя не оскорбило.
— Ч-что Вы, Ваше Высоч… Величество, — совладав с дрожью в голосе, произнесла Лида.
— Так я оказался прав?
«И зачем тебе это знать?!»
И все же, пусть сердце Лиды и клокотало от возмущения, она была благодарна Безе за то, что произошло. Поэтому, кивнув, она тем самым подтвердила его слова.
— Прошу лишь Максиму об этом не говорить…
— Почему нет? — задал Безе вопрос, но быстро пошел на попятную. — То есть, разумеется, мы больше не будем обсуждать с ним эту тему. Теперь, все это будет касаться лишь вас двоих.
За это Лида тоже была ему благодарна.
Она вновь посмотрела в ту сторону, где только что стоял Максим. На этот раз его взгляд был направлен на нее. И Лида не стала отводить от Горького свой.
И ей было абсолютно все равно, если кто-то мог это заметить.
Спустя еще какое-то время Лида начала замечать, что ее клонит в сон. Музыка звучала все монотоннее, убаюкивая своей мелодичностью. Десятки голосов сливались в тихий гул. И лишь настойчивый шепот, заставил Лиду вздрогнуть и взбодриться.