Расколотый меч
Шрифт:
И огненный клинок в таком случае – едва ли в помощь.
Нас с Веславом не разнесло в первые минуты только потому, что он в меня вцепился намертво. Как алхимик стоял на ногах и держал еще меня – я не знала и не хотела знать: мы оказались в эпицентре давки с самого начала и не могли ничем помочь ни Йехару, ни Эдмусу (хотя, по-моему, спасать как раз нужно было «бешеных нянек»), ни самим себе. Но как только давка стала сильнее и обнаружилось, что дверь закрыта, я услышала голос алхимика:
– Нам нужно к выходу.
То же самое могу сказать почти обо всех в зале. И здесь
Зато выпивки предостаточно. Не зря стихийников воды еще алконавтами называют, подразумевая при этом, что вино-водочные изделия – все же тоже из жидкости.
Помоги мне!
Десятки бокалов и бутылок треснули одновременно. Вся влага, которая в них была, устремилась ко мне, в мои протянутые ладони, легла впереди меня роем острых мелких сосулек-осколков – и толпа, увидев это, расступилась перед нами. Кто-то еще упал, но я уже шла вперед. Веслав не отставал. У двери он меня обогнал – мне пришлось скорректировать ледяной рой, который нас окружал – и коснулся створок дверей разрыв-травой.
И дальше мы с ним не пошли, а побежали – потому что когда обнаружилось, что дверь открыта…
Вообразите себе сотню Золушек, которые разом заметили, что сейчас не просто полночь, а половина первого. Потом вообразите себе примерно такое же количество принцев, ломанувшихся в погоню за своей судьбой. Помножьте то, что вообразили, на панику и жажду жизни, разделите на одну дверь – и картина будет готова.
Перспектива того, что сейчас по нам пробегутся сотни каблуков, пришла нам в голову одновременно, и мы с Веславом показали такие чудеса скорости… Чтобы затоптать, толпе как минимум нас нужно было догнать, но, когда махающие руками, галдящие дамы и кавалеры соединенными усилиями вывалились во двор, я и алхимик уже были вне досягаемости.
В этой истории больше нас повезло только Эдмусу, который в бальном зале позади нас чуть ли не рыдал от счастья.
Глава 7. Проблемы с кодексом
Гости постепенно приходили в себя. Мужчины пытались откачать женщин (как только опасность миновала, обмороков почему-то стало гораздо больше). Местами женщины откачивали слабонервных мужчин. Йехар исчез в самом начале, вместе с Далларой, и пока не появлялся. Ксахара или еще кого из местных вельмож тоже не было видно. Из-за закрытых дверей бального зала на улицу время от времени доносились леденящие кровь вопли «бешеных нянек» и не менее леденящие – Эдмуса. Та часть женщин, которая не попадала в обмороки, утащила Бо в кусты сирени с явным намерением сделать блондинке пару внушений об отношениях красивых глазок и чужих мужей.
Судя по доносившимся из кустов крикам – либо Бо приобрела какие-то странные навыки, либо все же перекинулась.
– Ставлю на пантеру, – лениво заметил Веслав. Он облюбовал себе место под деревом возле одного из камней, которые окружали замок, и прислушивался к крикам, полузакрыв глаза. При этом пребывал в непривычном для самого себя расслабленном состоянии.
Я растирала синяки от его пальцев на своем запястье. Скажи мне кто, что вот такие пальцы пианиста могут сжимать, как
– Я за Виолу.
– Что так?
– С пантерой они уже перестали бы кричать.
Алхимик пожал плечами, устроился поудобнее и протянул мне пузырек с заживляющим. Видимо, это был мой ценный приз.
– Походная аптечка марки «Чумной», – пробормотала я.
– В зависимости от настроения, может соответствовать своему названию и нет, – задумчиво откликнулся алхимик.
– Я хотела это сказать.
– Я в курсе.
Прозвенело выбитое серебряным блюдом окно. Случилось три новых обморока у женщин и четыре – у мужчин. Пастораль вечера не желала идти на убыль.
– Веслав, алхимики так не любят друг друга?
Молчание. Мой тяжелый вздох.
– Это был дурной вопрос, да?
И переспрашивать не следовало, потому что таким образом я удвоила количество дурных вопросов.
– Алхимики не любят.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Если алхимики стремятся только к чистому знанию, им плевать на всех окружающих, так?
– Угу.
– И на таких же алхимиков, как они сами, так?
– Угу!
– А на тебя так и в Коалиции смотрели, а?
Мне все же удалось вывести его из равновесия.
– Хочешь задать вопрос – не растекайся мозгами по блюдечку с голубой каемочкой! – алхимик в раздражении оригинально слил два оборота и придал результату анатомическую окраску. – Не смотрели на меня так в Коалиции! Не успели… Хочешь знать, почему Зелхес на меня так косился? Вот из-за этого!
Он рылся в своих карманах так долго, что мне уже почти было неинтересно. Меня к времени окончания его поисков занимал концептуально другой вопрос: у него что, еще и в ветровке карманы?! И даже по-другому: а где у него их нет?
А он вытащил на свет божий что-то вроде карманной Псалтири, только вовсе без надписей на обложке и немного тоньше, а сама обложка была неприглядного темно-коричневого окраса. Я посмотрела на это издание довольно тупо. Дурных вопросов больше задавать не хотелось.
– Это мой Кодекс, – пояснил Веслав и помахал книжкой так небрежно, будто прикидывал: долетит она до того окна, которое только что раскололо блюдо? – Точнее, у каждого алхимика такой. Кодекс Коалиции. Не знаю, как насчет других миров, но, если судить по роже этого Зелхеса, – здесь у них тоже что-то подобное есть.
Я вопросительно протянула руку, и Веслав, не глядя, перекинул в нее Кодекс. Сам он вытянулся во весь рост и принялся жевать травинку с отсутствующим и чуть ли не мечтательным видом.
Болеет, наверное, решила я, открывая коричневую книжечку.
Первая же фраза, на которую я наткнулась, меня не порадовала.
Алхимики не сопричастны стихиям и всем , кто со стихиями .