Раскоп у Волчьей сопки

Алешина Катерина

Евгений Фёдорович, не отрывая лица от бумаг, произнёс:

– Владислав Сергеевич, проходите, присаживайтесь.

Незнакомец пристально смотрел в глаза Профессору.

Владислав Сергеевич прошёл к столу первого секретаря, отодвинул скрипучий стул, устроился на нём.

– Доброе утро, Евгений Фёдорович. Как ваше здоровье? – проговорил дежурную фразу мужчина.

– Хорошо. Спасибо, – буркнул первый секретарь обкома.

Евгений Фёдорович поднял лицо и, поведя рукой, сообщил:

– Знакомьтесь. Борис Алексеевич. Наш коллега из Москвы. Приехал

с проверкой, так сказать.

Он говорил это так, будто речь шла о партийных делах, словно кто-либо мог услышать их разговор. Профессор сильно сомневался, что при такой толщине стен, звуки смогут покинуть кабинет. Помещения для первого и второго секретарей проектировались особым образом. Стены толщиной в два с лишним метра теоретически могли выдержать прямое попадание ракеты.

Борис Алексеевич был неприлично молод для старшего коллеги из столицы. На вид едва лет тридцать. Профессор понимал: гость старшей крови.

– Владислав Сергеевич, – представил первый секретарь Профессора. – Вот, планировал представить на повышение.

Борис Алексеевич всмотрелся пристально. Рук пожимать не стали. У стратилатов такой обычай не в ходу.

– Владислав Сергеевич не слишком древней крови. Но обязателен, исполнителен, инициативен, надёжен, образцовый член нашего коллектива, – продолжил Евгений Фёдорович. Он, видно, никак не мог перестроиться с партийного жаргона. – Предлагаю допустить его к нашим встречам, а также продвинуть по линии партии, – двусмысленно закончил первый секретарь.

Пока Евгений Фёдорович говорил, Профессор думал только о том, что скоро он с лёгкостью прыгнет через головы всех этих «древних». Его план вот-вот воплотится в жизнь. Теперь плевать он хотел на тайные встречи.

– Похвально. Так и сделайте, уважаемый Евгений Фёдорович, – кивнул визитёр из столицы. Тон его голоса совершенно не соответствовал сказанным словам. – Но позже. Прежде нужно разобраться с вашим беспорядком.

Борис Алексеевич медленно обошёл первого секретаря за спиной и сел прямо на край стола, напротив Профессора. Этот жест излучал угрозу.

– Ну что вы, какой беспорядок? – заискивающе поинтересовался Евгений Фёдорович.

– Иеронова нашли?

Евгений Фёдорович пожал плечами.

– Вот. Мы до сих пор не знаем, может, он передал свою кровь. Если да, то кому? Он, на минуточку, наследовал сильную кровь, – процедил Борис Алексеевич. – С восемьдесят первого ни слуху ни духу.

– Выясним, – легкомысленно ответил первый секретарь. – П-ух, для нас пять лет это что?

«По правде говоря, ни слуху ни духу не было с восьмидесятого. Но это москвичу невдомёк. Да и Иеронова никто особо не искал. Немало он доставил хлопот, устроил себе пищеблок в пионерском лагере, детишек кусал», – подумал про себя Профессор.

Такого Владислав Сергеевич себе не позволял: «Дети всё-таки».

Про так называемого отца Глеба первый секретарь благоразумно умолчал. Да он и не так интересовал москвичей, как заслуженный пенсионер регионального значения Иеронов.

– Вот, Владиславу Сергеевичу поручил разобраться.

Он у нас по сложным задачкам мастак, – неожиданно сказал Евгений Фёдорович. – За это ему и повышение.

– А до этого пять лет что делали? – недовольно спросил Борис Алексеевич.

– До того другие занимались. Да ни ума ни фантазии. Сами знаете, хорошие кадры на вес золота, – проговорил первый секретарь излишне завуалированно, по мнению Профессора.

«Ага, вампиры под предводительством кучки стратилатов, ценные кадры», – иронично прокомментировал у себя в голове Владислав Сергеевич.

– И что? – Борис Алексеевич в упор глянул на Профессора.

– Работаю. Подробный отчёт будет готов в конце месяца, – спокойно сообщил Владислав Сергеевич, выдерживая взгляд древнего стратилата.

Московский стратилат посмотрел вопросительно.

– Владислав Сергеевич – у нас профессор, простите, доктор физико-математических наук, – встрял Евгений Фёдорович. – У него талант к распутыванию сложных ситуаций.

– М-м, ну а сейчас что? Я до конца месяца ждать не буду. Завтра отбываю, – напомнил Борис Алексеевич.

– Завтра? Вы же только с поезда. У нас прекрасный город. Осмотритесь, – фальшиво протянул первый секретарь.

Столичный стратилат строго глянул на него. А Владислав Сергеевич перевёл взгляд на первого секретаря вопрошающе. Тот еле уловимо моргнул, позволяя говорить. Профессор прокашлялся.

– Я считаю, Иеронов передал свою кровь. Вероятно, новообращённый стратилат его убил. Пока это лишь версия. На следующей неделе выезжаю по следу. Полагаю, новый стратилат покинул Куйбышевскую область, – проговорил Вячеслав Сергеевич, приврав только про последнее.

Профессор планировал уехать по своим делам: воплощать задуманный план.

– Быстро у вас всё завертелось. Нужно чаще приезжать, – хмыкнул Борис Алексеевич.

Профессор знал, что первому секретарю нет дела до судьбы пенсионера регионального значения. Да и новый стратилат ему безразличен, разве что он волновал его как новая угроза Куйбышевскому тайному совету.

– Борис Алексеевич, обсудим другие вопросы. Ко мне скоро люди начнут приходить, – произнёс Евгений Фёдорович.

– Я могу идти? – встрял Профессор.

– Идите, Владислав Сергеевич. Хорошего дня, – деланно вежливо сказал первый секретарь.

– Был рад знакомству, – заговорил Профессор, обращаясь к москвичу.

Тот лишь кивнул в ответ.

Владислав Сергеевич подумал, что в Куйбышеве принято придерживаться дежурных вежливых фраз. А в Москве, видимо, нет.

«Или дело в его не столь родовитой крови».

Профессор вышел из кабинета с чувством предвкушения будущего триумфа.

«Великовозрастные олухи, – подумал он. – Им и невдомёк, что скоро Владислав Сергеевич станет куда могущественнее их. Живут так долго на земле и даже думать не хотят о том, что под ногами. Первого секретаря, конечно, можно понять. Он занят управлением людьми и вампирами, заботится о благополучии Куйбышевского края. Некогда по сторонам смотреть».