Раскоп у Волчьей сопки
Шрифт:
«Успеется, – подумал вампир. – Сначала план и цель».
Выворотить плиту оказалось не так уж сложно. Профессор взялся за лопату и принялся копать. Вампир значительно сильнее человека, но даже при этом Владислав Сергеевич не сильно преуспел за целый час.
Через какое-то время Профессору пришлось сменить инструмент на более деликатный. Он добрался до захоронения. На вид оно казалось обычным: остатки скелета, ритуальные предметы. Странным было лишь отсутствие кистей и ступней. Владислав Сергеевич не придал этому значения.
«Что-то здесь должно быть, – лихорадочно соображал Профессор. – Метафорическое выражение крови». Профессор нервными быстрыми движениями ощупывал находки, внимательно осматривал, бесцеремонно отбрасывал. Вампирское зрение позволяло ему увидеть больше, чем мог заметить человек. В тусклом лунном свете Профессор наконец обнаружил что-то между рёбрами останков.
Этот предмет напоминал миниатюрный кинжал, окисленный, покрытый окаменевшей почвой. Он хранил на себе следы векового пребывания в земле. Профессор испытал небывалое волнение. Он включил фонарь и принялся осматривать предмет, держа его в дрожащей руке. Когда первые эмоции схлынули, вампир стал аккуратно счищать вековой налёт. На рукояти кинжала угадывались символы. Вырезанные линии и завитки хорошо прощупывались пальцем.
«Вир», – прочитал Профессор.
Вампир недоумённо вглядывался в рукоять кинжала, не понимая, что нужно делать дальше. Останки стратилата, а может, и не вампира вовсе, давно истлели. Профессор не нашёл ответа и в плите. Время близилось к рассвету, а разгадка всё не приходила на ум. Почему-то вампиру казалось, что главное – найти то самое место. Он был настолько поглощён легендой о «червлёном волке», что упустил из виду главное: «А что потом?»
«Нет. Не может быть, чтобы не было ответа», – думал он.
– В-и-р, вир, – пробовал на слух Владислав Сергеевич.
Сочетание букв было странно знакомым. Профессор никак не мог уловить воспоминание об этом слове. Тянулись минута за минутой. Вампир сидел на коленях, склонившись над разграбленным могильником и мучительно думал. Вдруг яркой вспышкой предстал образ: Маша повела его в гости к своей коллеге. Среди прочего на стол подали кровяную колбасу. Коллега Маши, имя которой Владислав Сергеевич не помнил, была урождённой удмурткой.
«Виртырем», – всплыло в памяти.
«Виртырем – кровяная колбаса на удмуртском, – осенило Профессора. – Вир – кровь».
Теперь вампир не сомневался: найденный кинжал и есть метафорическая кровь.
«Только что с ним делать?»
Профессор пробовал проливать на него свою кровь – ничего. Тогда он призвал пиявцев с тушкой – одним из студентов. Использовал их кровь – тоже ничего, никакого результата.
– Идите прочь, – зло бросил Владислав Сергеевич после бесплодных попыток.
До того он считал, что всё поймёт, главное – найти. А теперь им овладело отчаяние.
«Старый дурак, – в сердцах ругал он себя. – Сказочка
Появились первые предвестники рассвета. За сосняком заалел горизонт. Ветер гнал облака по небу. А стратилат боролся с разочарованием и ощущением бессмысленности своих надежд. Он посидел ещё немного, сжимая в руках ритуальный предмет. Потом сунул его за пазуху и стал возвращать на место плиту. Получилось неважно. Плита лежала криво и совсем не так, как раньше. Под ней угадывалась разрытая яма. Всюду были следы присутствия Профессора. Владислав Сергеевич провозился ещё какое-то время, маскируя разграбленную могилу.
«Ай, ладно», – подумал он, махнув рукой на бестолковое занятие.
Согласно его плану, археологи должны стать тушками его пиявцев. А значит, подконтрольными ему.
Профессор покидал раскоп в мрачном настроении.
«Надо заканчивать этот балаган», – рассуждал он.
По приходу в лагерь Владислав Сергеевич сменил перепачканную одежду и сделал вид, будто только проснулся. В это время в лагере разворачивалась любовная сцена. Один из практикантов набил морду другому, и всё из-за студентки. Той самой Веры, что так сильно напоминала Профессору жену. Это событие удачно отвлекло общее внимание от Владислава Сергеевича. А тот с удивлением понял, что двое студентов избежали участи стать тушками пиявцев: Вера и Коновалов.
«Любопытно… Как это вышло?» – задумался Профессор.
В его сознании промелькнула мысль: «Раз план провален, не помешал бы утешительный приз».
Вампир стал присматриваться к Вере.
За завтраком царила гнетущая атмосфера. Люди, вторя настроению вампира, были мрачны. Или ему только так казалось. Вера не пошла завтракать. И Коновалов понёс ей миску с кашей в палатку. Профессор усмехнулся про себя: «Я бы тоже влюбился. Впрочем, я именно так и влюбился в Машу».
Сердце кольнули печальные воспоминания.
Как только Коновалов ушёл, студенты принялись бурно обсуждать утреннюю сцену. Литвинов сидел мрачнее тучи и не отвечал ни на какие вопросы сокурсников. Эти разговоры оборвала Наталья Борисовна:
– А ну, хватит! Закончили обсуждения. Вы что, бабульки на лавке?
Владислав Сергеевич уже думал о своём. Робким лучом в его душе пробивалась надежда. «Может, не всё потеряно. Пока я здесь, нужно попробовать ещё. Место и предмет должны иметь связь, должны иметь значение», – рассуждал вампир.
Поэтому, когда Игорь Поликарпович скомандовал идти на раскоп, Профессор не стал вмешиваться. Он продолжил играть свою роль.
«Понаблюдаю. Может, Парамонов натолкнёт меня на мысль», – заключил Владислав Сергеевич.
Изменения на раскопе могли заметить только двое. Но они были заняты своим любовным треугольником и всё прозевали. К тому же пиявцы старательно не подпускали их к плите. Взбудораженный Игорь Поликарпович развёл кипучую деятельность, которая ни к чему не привела Профессора. Парамонов говорил много, но всё не то. Он будто бы не замечал испорченного артефакта у себя под носом.