«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России
Шрифт:
Как-то ко мне в Тегеране (мой офис находился вне стен посольства, и местные граждане имели туда абсолютно свободный доступ) обратился мужчина, который поинтересовался, как ему обменять на современные рубли имеющиеся у него русские деньги. Поскольку за мою практику уже не первый посетитель приходил с такого рода вопросами, то я предложил предъявить эти средства. После некоторых колебаний он передал мне в руки полный корешок, еще сохранивший банковскую оклейку, абсолютно новых купюр, выполненных на очень хорошей бумаге с отличным качеством печати. Это были ассигнации номиналом 5 000 руб. Войска Донского. Дату выпуска точно не помню, но где-то 1918 г. Когда я пояснил, что эти купюры имеют только коллекционную ценность, и предложил их продать, он явно заподозрил меня в желании его надуть. Без колебаний отказался и быстро вышел.
Многим читателям наверняка знакомо выражение «русские слезы». Так именовались крупные собрания драгоценностей, коллекционной посуды, редких книг и произведений искусства, вывезенные из голодающей России в 1920-е гг. за границу иностранными дипломатами. Стремясь спасти свои семьи от голода, многие в прошлом весьма богатые люди буквально за бесценок распродавали поколениями накопленные семейные реликвии,
Что касается «русских слез», то, каюсь, я и сам, несмотря на строжайший запрет со стороны партийного комитета посольства, втихую покупал старинные русские издания и рукописи у наследников посла одной из стран в революционной Москве. Та коллекция картин и книг была огромна, и я, к сожалению, со своим скромным окладом смог приобрести и вернуть на Родину немного. К тому же, когда о моем увлечении историей стало известно послу, кстати, сыну маститого советского ученого-востоковеда, то он буквально пришел в ярость, обвинив меня почему-то в спекуляции и пригрозив «в 24 часа отправить в Союз». На мои, признаюсь, робкие возражения о необходимости репатриировать наше национальное достояние, последовал такой начальственный рык, что я быстро, хотя и понуро, повиновался. Моя кочевая жизнь и долгое отсутствие нормального жилья мало способствовали сохранению тех немногочисленных раритетов, но расписки малограмотных наследников русских богатств в получении от меня денег за проданные мне книги и рукописи я сохранил и по сей день. Однако вернемся к нашей главной теме.
Мировая война, а затем и революция в России вызвали огромное переселение народов. Миллионы людей стронулись с насиженных мест. Тысячи иностранцев, возвращаясь домой из Германии, Англии, Франции, Бельгии, Голландии и т. д. в Россию, Финляндию, прибалтийские провинции и наоборот, нуждались в наличных. Для размена царских рублей на кроны сначала пользовались услугами Нового банка, контролировавшегося Ашбергом. Путешественники являлись в банк, чтобы обменять деньги, продать чеки «Америкен экспресс» [1505] или получить средства по аккредитивам. Многие деловые люди оставались в Швеции, так как в нейтральной стране можно совершать сделки с обеими воюющими сторонами. В Стокгольме развили активную деятельность люди, имевшие прежде крупные дела в России и Прибалтике. Они становились клиентами банка. Его иностранный отдел постоянно расширялся. Уполномоченные Ашберга скупали русские рубли и продавали их в странах, граничащих с Россией. Разница между покупкой и продажей была значительной и давала большую прибыль. Ежедневно вокруг Нового банка собирались толпы иностранных дельцов. Это место превратилось в настоящую биржу.
1505
Компания «Америкен экспресс» (American Express Company, AMEXCO) основана в 1850 г. в Нью-Йорке в результате объединения ряда фирм, занимавшихся переводом денег, перевозкой писем, документов и других ценностей. Успешно дожила до наших дней. Одно время имела одноименный дочерний банк в России.
«Из других кредитных учреждений, скупающих мелкие партии рублей, наиболее видную роль играют Аffarsbank и в меньшей мере Купеческий банк (Коррmanebank). Из банкирских контор, занимающихся торговлей рублями, на первом месте в настоящее время стоит Daidel och Hagbing, обороты коего ежедневно составляют не менее миллиона рублей. Развитию оборотов названной конторы способствует ее тесная связь с швейцарским банком. Главным покупщиком русских рублей в Стокгольме, как известно, являлась до последнего времени Германия, причем закупкой русских рублей ведал Reichsbank, а его непосредственным сотрудником состоял Вankhaus Мендельсона. В Швеции немецкие скупщики имели своих агентов, отчасти в лице крупных банков (Skandinaviska Kreditaktiebolaget и Handelsbank и др.), а отчасти отдельных лиц и мелких контор… На смену сократившемуся германскому спросу выдвигается усилившийся спрос со стороны Швейцарии, а в последнее время также Голландии» [1506] . Эти весьма любопытные свидетельства мы находим не в исторических исследованиях, а в периодике тех лет, когда еще существовала некоторая свободная пресса.
1506
Экономическая жизнь. 1919. 28 февр. О контактах советского правительства с Новым банком осенью 1918 г. см.: Карлбек-Исотало Х. Экономические связи Советской России и Швеции в 1917–1924 гг. // Северная Европа: Проблемы новейшей истории. М., 1988. С. 37.
С осени 1918 г. ведущую роль в операциях с русскими рублями стало играть «Шведское экономическое акционерное общество» (Ekonomiaktiebolaget или Svenska Ekonomiaktiebolaget). Это новое детище того же Ашберга, созданное им при участии А. Л. Шейнмана, тогда финансового атташе советского правительства в Стокгольме (пусть и с не совсем понятным юридическим статусом). Хотя «Шведское экономическое акционерное общество» в некоторых работах именуется банком, однако по факту это была, скорее, финансовая компания, имевшая ограниченную лицензию. Главное же преимущество этого предприятия состояло в том, что деловым партнером Ашберга и одним из акционеров в этом деле являлся Яльмар Брантинг, руководитель Социал-демократической партии Швеции, занимавший в тот период пост министра финансов [1507] .
1507
Сам Ашберг, по свидетельству
Партнеры были настолько близки, что в конце 1917 — начале 1918 г. по инициативе Я. Брантинга даже рассматривалась возможность назначения У. Ашберга членом Торгового совета при Министерстве иностранных дел Швеции. К недостаткам компании, с точки зрения сотрудничества с Советской Россией, можно отнести то, что Брантинг и Ленин, ранее поддерживавшие активные связи, к тому моменту кардинально разошлись и прекратили всякие контакты [1508] .
Уже тогда между Красиным и Шейнманом существовали весьма доверительные отношения. Возможно, Леонид Борисович имел случай настолько убедиться в его надежности, что не преминул использовать возможности своего партнера, сновавшего между двумя столицами, для поддержания связи с супругой и решения своих финансовых вопросов. Так, 24 октября 1918 г. он пишет жене: «Письмо это тебе передаст товарищ Шейнман. К нему относись с полным доверием, хотя, как коммунист, он, вероятно, не особенно подойдет к окрестностям» [1509] . Вряд ли такая оценка Арона Львовича была в глазах Красина и его супруги отрицательной. Скорее, Леонид Борисович давал понять, что жена может положиться на этого человека в решении щекотливых вопросов, особенно денежных, без поправок на большевистскую зашоренность.
1508
Я. Брантинг прибыл в Петроград 24 марта / 6 апреля 1917 г. В этот же день он встречался с министром иностранных дел Временного правительства П. Н. Милюковым и руководителями Петроградского совета. Его приезд в Россию был обусловлен обращением Исполкома Петросовета 14 марта 1917 г. к народам мира о необходимости прекращения войны (Коммерческий телеграф. 1917. 25 марта). Понятно, что такой поступок не мог вызвать одобрения у лидера большевиков. Накануне этого события (5 марта 1917 г.) В. И. Ленин писал А. М. Коллонтай в Христианию (Осло): «Борьба с Брантингом и Ко дело серьезное…» Находясь в Стокгольме по пути в Россию в 1917 г., Ленин возражал против приглашения Брантинга на совещание российских большевиков и шведских левых социал-демократов, поддерживавших их идеи. В свою очередь, Брантинг негативно воспринял события осени 1917 г. и осудил силовой захват власти большевиками, оставаясь сторонником прихода к власти и проведения общественных преобразований мирным путем.
1509
Вопросы истории. 2002. № 2. С. 113.
Надо отметить, что, когда в ноябре 1921 г. Ленин, возможно, пытаясь вывести Ломоносова из-под удара, предложил ему высокий пост заместителя наркома НКПС, тот категорически отказался. Явно ему настолько пришлась по душе его пресыщенная роскошью зарубежная жизнь, что он не испытывал никакого желания возвращаться в Москву. При этом, конечно, сослался на свою незаменимость. «Сейчас, — пишет он, мотивируя свое нежелание работать в России, — снабжение транспорта почти целиком висит на заграничных заказах, а без меня это дело рассыпается» [1510] .
1510
Иголкин А. А. Ленинский нарком. С. 26.
А суть в том, что Ломоносов не только сам всячески уклоняется от каких-либо контактов с официальными советскими представительствами за рубежом, но и поощряет сотрудников железнодорожной миссии к демонстрации полной независимости. Это вызывает раздражение у руководителей загранучреждений, которые пускают в дело проверенный механизм коллективной партийной критики. Принципиальность проявляют члены ком-ячейки при представительстве РСФСР в Берлине, хотя сам Ломоносов на партийный учет так и не встал и «косит» под беспартийного — в той ситуации это ему куда как сподручней. Бюро ячейки в ноябре 1921 г. обращается в ЦК, указывая, что «положение ж.-д. миссии т. Ломоносова вызывает всеобщее возмущение среди всех партийных товарищей и друзей Советской России в Германии».
Так что же вызвало такой праведный гнев бдительных партийцев? Скорее всего, простая человеческая зависть. В ноябре 1921 г. в Берлине в главной конторе РЖМ, а затем и в Стокгольме широко отгуляли первую годовщину миссии. По этому поводу устроили бал. Раздали неприлично большие премии. И если в 1921–1922 гг. в страну было ввезено паровозов на 124,3 млн руб. золотом, то в тот «юбилейный» 1921-й в условиях жесточайшего голода в России на импорт хлеба, муки и крупы израсходовано 17,8 млн руб. [1511] А ведь еще 3 августа 1921 г. Литвинов пишет Ломоносову: «В Москве золота не осталось, приходится ждать, пока подвезут из провинции, подсчитают и доставят в Ревель» [1512] .
1511
Фролов А. Н. Современное состояние и ближайшие перспективы железнодорожного транспорта // Экономист. 1922. № 1. С. 170–186.
1512
Мосякин А. Г. Золото Российской империи и большевики. Т. 2. С. 17.