«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России

Татаринов Сергей

Но и Красин не устает следить за делами конкурентов, претендующих на ведущие роли в золотом бизнесе. Он прекрасно понимает, что наибольшую опасность его планам представляет его недавний протеже в НКПС Ломоносов. И здесь главное — пошатнуть его авторитет, вселить недоверие, ко всем его действиям, в первую очередь посеять сомнение у окружающих в выгодности для республики заключаемых им соглашений с зарубежными контрагентами, особенно в том, что касается операций с золотом. 23 ноября 1920 г., в день выхода скандального интервью «Фолькетс дагблад политикен», Красин шлет из Лондона руководству страны [1453] секретную телеграмму (подписывая ее как нарком внешней торговли), выражающую озабоченность подведомственных ему служб деятельностью главы РЖМ. В ней, в частности, отмечается: «Никакой самой снисходительной критики не выдерживают договоры, [заключенные] Ломоносовым со Шведским банком, это какой-то золотой ужас…Уже сказываются последствия этой колоссальной ошибки: шведское правительство отказывается обеспечить вывозную лицензию на золото, которое, следовательно, очутилось в Швеции, как в мышеловке» [1454] . Дело в том, что в Швеции с

начала войны в 1914 г. существовал запрет на вывоз золота. В каждом отдельном случае требовалось специальное разрешение Министерства торговли.

1453

Чичерину, Крестинскому, Рыкову.

1454

Иголкин А. А. Ленинский нарком. С. 36–37.

Надо сказать, сам Ломоносов отнюдь не считал, что подписанные им договоры со шведскими банками наносят ущерб интересам России. При этом не стеснялся ссылаться на заключенные им же самим соглашения в качестве аргумента для обоснования проведения любых операций по продаже золота исключительно при его участии. «Согласно условиям договора с Нордиска Хандельсбанкен покупатель золота должен быть направлен к нему через посредство Ломоносова. Почему [возможно, опечатка; вероятно, „посему“. — С. Т.] благоволите условиться с его заместителем в Стокгольме инж. Романовым [1455] о технике этого дела[,] телеграфируйте», — пишет Ломоносов 20 апреля 1921 г. в телеграмме полпреду (!) в Ревеле Литвинову [1456] . Трудно себе представить, но это текст реального письма, выдержанного, скажем прямо, в хамски-ультимативном тоне, от торгового служащего в адрес советского посла, особоуполномоченного Политбюро! К тому же Ломоносов, словно монарх, пишет о себе в третьем лице, отсылая высокопоставленного дипломата к своему заместителю. И никак иначе! Что это? Болезнь, мания величия? Не думаю. Просто Юрий Владимирович прекрасно понимает заинтересованность Литвинова в собственной персоне в плане проведения операций с золотом. Так примерно разговаривает старший партнер в частной корпорации с младшим, с тем, кого он привел в очень доходный бизнес.

1455

Романов Валериан/Валерий Владимирович (1871–?) — выпускник Харьковского технологического института, увлекшийся марксизмом в студенческие годы, принимал активное участие в событиях 1905 г., организовывал стачки железнодорожников. С 1908 г. в Париже в эмиграции, где занимался поставками железнодорожного оборудования в Россию. Состоял в должности начальника отдела оборудования РЖМ в Стокгольме с ноября 1920 г., одновременно являясь заместителем Ломоносова. В отсутствие шефа, помимо железнодорожных закупок, занимался продажей золота. Из-за глухоты практически не участвовал в переговорах, что какое-то время вполне устраивало Ломоносова. Уволен из РЖМ в мае 1922 г. Затем заведовал отделением торгпредства в Милане. После увольнения, якобы по причине пьянства, отказался вернуться в СССР.

1456

Мосякин А. Г. Золото Российской империи и большевики. Т. 1. С. 467.

Необходимо учитывать, что, помимо вывоза золота в рамках проекта закупки паровозов, за рубежом осуществлялись и другие операции. И если на 9 ноября 1920 г. резерв золота правительства РСФСР оценивался в 546,2 млн руб. (что эквивалентно 422,884 т чистого золота), то к 1 декабря 1920 г. он сократился до 509,3 млн руб. [1457] Это при том, что за весь 1920 г. во всей стране было добыто всего немногим более 1,5 т этого драгоценного металла, а весь советский экспорт составил 1,1 млн руб., в то время как импорт — 22,5 млн руб. [1458]

1457

Там же. С. 133.

1458

О’Коннор Т. Э. Инженер революции. С. 163.

И все же основная выгода досталась именно «Нюдквист и Хольм», которая даже не имела необходимых производственных мощностей, поэтому заказ пришлось растянуть на 5 лет (по подписанному 13 марта 1921 г. договору планировалась поставка в том же году всего 50 локомотивов, 200 — в 1922 г. и далее равномерно по 250 штук в год). К тому же Москва щедрой рукой предоставила фирмешке беспроцентный заем в 10 млн крон на постройку дополнительного цеха и котельной. Более чем непонятный жест. Ведь если учесть, что паровоз с тендером можно было приобрести по цене 230 тыс. шведских крон за штуку, то с учетом выплаченного ранее «Нюдквист и Хольм» аванса страна могла сразу получить с рынка свыше 70 готовых локомотивов, без всяких там ухищрений и танцев с саблями.

И совсем уж, на первый взгляд, лишено логики решение о закупке через ту же шведскую фирму 100 паровозов в Германии. Зачем понадобился посредник в этой сделке, если советское правительство (или, как тогда говорили, «совпра») параллельно подписало прямой контракт на приобретение 600 локомотивов (по цене 142 тыс. руб. золотом за штуку) в той же Германии? Некоторые специалисты полагают, что цены и на первую партию (120 тыс. руб. золотом за штуку), и на вторую были завышены по крайней мере вдвое. А один из конфидентов Красина прямо пишет: «Ломоносов поместил заказ на 600 паровозов с самого начала по неимоверно высоким ценам… на которых промышленники зарабатывают, не преувеличивая, несколько сот процентов» [1459] .

1459

Иголкин А. А. Ленинский нарком. С. 34.

Правда, для достижения такого захватывающего дух результата шведам пришлось слегка надавить на Москву. Когда русские

заколебались: а стоит ли на это идти? — у Северного торгового банка тут же возникли трудности с продажей русского золота. «Вследствие теперешних низких котировок на золотые рубли мы, несмотря на все старания, как внутри страны, так и за границей, — писало 23 февраля 1921 г. руководство банка главе РЖМ, — не были в состоянии найти покупателей для большего количества, чем около 100 кгр. из предложенных вами…» Дальше можно не цитировать. Понятно: если не пойдете на сделку, то мы можем и не принять во внимание все имеющиеся соглашения, как, например, подписанное ранее с Красиным, и ваше золото тут и застрянет. Конечно, такой поворот был в интересах не только шведов, но и некоторых советских представителей, в первую очередь того же Ломоносова, который отписал наркому внешней торговли: «Мне с большим трудом удалось добиться согласия Северного Банка на реализацию нашего золота… <…> нет оснований надеяться на поднятие цены золота в ближайшее время…» и т. д. И это при том, что Москва бомбардировала Ломоносова требованиями: «Воздержитесь временно от активных заказов паровозов… ввиду пересмотра импортного плана» [1460] .

1460

Мосякин А. Г. Золото Российской империи и большевики. Т. 1. С. 379, 382, 386.

За границей особо доверенным цербером Ломоносова становится управляющий делами РЖМ Георгий Клодницкий [1461] . Этот делец сошелся с профессором еще в США, где трудился под его началом. Поначалу Ломоносов доверяет ему абсолютно. Ни одно крупное дело не «проворачивается» без участия управделами. Клодницкий ведет себя еще более нагло и цинично, чем сам шеф. Красина действия тандема настолько выводят из себя, что он, не скрывая раздражения, пишет Дзержинскому: «Клодницкий правая рука и главный маг и чародей ломоносовской конторы» [1462] . Но долго два нахрапистых кота не могут мирно лакать из одной миски. Дуэт распадается. Ломоносов на взводе из-за нахальства и стремления Клодницкого все подмять под себя. Он вышибает управделами из миссии.

1461

Клодницкий Георгий Эразмович (1886 — после 1925) — из семьи судебного следователя. После ареста в 1905 г. за участие в качестве студента столичного университета в революционной сходке уехал в Бельгию. В 1908 г., закончив математический факультет Льежского университета, вернулся в Россию, где в 1912 г. получил степень кандидата прав на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета. Служил в Минюсте и на Мурманской железной дороге, от которой и выехал в командировку в США в декабре 1917 г.

1462

Генис В. Д. Неверные слуги режима. Кн. 1. С. 463.

Понятно, все эти склоки в РЖМ не добавляют авторитета ее руководителю. Тем более что он постоянно дает поводы для разговоров о себе, если не о злоупотреблениях с его стороны, то о неадекватном поведении, угрожающем срывом важного задания партии. Так, у Ломоносова возникли противоречия с одним шведским банкиром, которого он очень не любил и даже подозревал, что тот его умышленно отравил на одном из совместных застолий. Юрий Владимирович не только дал ему неприличное, хотя и остроумное прозвище, которое происходило от некорректного перевода его настоящего имени на русский язык, но и настоял на включении этого слова в официальную кодовую таблицу для обозначения этого банкира в служебных телеграммах.

И Ильич вынужден реагировать на все эти выходки. Уже 8 декабря 1920 г. со стороны вождя последовал первый окрик. «…С Ломоносова взять письменное, — начертал Ленин, жирно подчеркнув слово „письменное“, — обязательство не менять ничего ни в системе, ни в решениях Троцкого и не смещать главкома, т. е. Борисова» [1463] . Надо сказать, конфликт у последнего с Ломоносовым был уже хорошо устоявшимся, поскольку Борисов, будучи начальником Главного управления путей сообщения НКПС, регулярно и последовательно отменял многие сумасбродные решения профессора во время его вояжа по Кавказу.

1463

Иголкин А. А. Ленинский нарком. С. 25.

Борисов Иван Николаевич (1858–1928) — тайный советник, выпускник Института инженеров путей сообщения, работал на ряде железных дорог России, в 1916–1917 гг. товарищ (заместитель) министра путей сообщения. После революции в НКПС, с апреля 1920 г. начальник Главного управления путей сообщения, с августа 1923 г. по день смерти заместитель наркома НКПС. Член ЦИК СССР. Несмотря на крайне натянутые отношения, профессионализм Борисова признавал даже Ломоносов, который писал В. И. Ленину, что это «человек, действительно знающий прошлое и настоящее русского транспорта».

Возможно, чашу терпения Москвы переполнила свежая публикация в газете «Афтонбладет» [1464] , где прямо указывалось на операции Ломоносова с золотом и предъявлялось требование к «комиссии по возмещению убытков шведов, пострадавших в России», разобраться с его деятельностью. В статье содержалась резкая критика правительства и отмечалось, что «транзит русского золота рассматривается нашими русскими шведами как опасное покровительство советским интересам за счет ограбления наших соотечественников» [1465] . Красин же, используя информацию Клодницкого, всячески нагнетает атмосферу неудовольствия действиями Ломоносова.

1464

«Афтонбладет» (Aftonbladet) — одна из крупнейших в Швеции газет, выходит в свет с 1830 г. За все время существования неоднократно меняла свою политическую ориентацию. К описываемому периоду приняла консервативную направленность, сменив изначально либеральный редакционный курс.

1465

Aftоnbladet. 1920. 3 Dec.