Распишитесь и получите
Шрифт:
— А чтобы не искажать звание — долго не держать служивых майорах, но переводить в подполковники без учёта стоит того, или нет.
— Определение «малограмотные женщины» неверное! Часто и грамотные не могут применить грамоту к месту, не видят точек приложения знаний, отчего проходят за малограмотных..
Маёр, появлявшийся утрами в лагере, по тётушкиному определению, имел «хорошо подвешенный язык», на много лучше, чем у майора-замполита времён моего прохождения трёхгодичной воинской повинности в строительном батальоне. О своём «маёре» в другом месте и подробно.
Майор
Единицы приходя в мир «соловьями», «маёр» им был и пел:
— Родина-мать с тоской и со слезами на глазах, с широко распахнутыми руками и с цветами в них, ждёт вашего скорейшего возвращения к родным очагам, дорогие друзья! И пусть молодые русские люди не поддаются уговорам заокеанских друзей о хорошей жизни за океаном, если решатся туда уехать! Ничего прекраснее, как вернуться на родину быть не может! — врал, сука! Знал, что врёт, и всё же врал! Это была настоящая «блядь в галифе!
Мало расспрашивал тётушку о пребывании в Рейхе по причине глупой молодости. Но есть и оправдание: не сидел во мне бес, некому было формулировать враждебные провокационные вопросы.
— Обращаясь к рабам с востока, майор поминал «совецких» людей, или «русских»? Чем блудил «маёр», на что нажимал «товарищ»?
— Сегодня-то какая разница?
— Большая! Древний майор не полным дураком видится, в органах, в отличие от остального вашего жития дураки в органы не принимались. Савецкий «Нахт Игаль» хорошо разбирался, какие душевные струны молодых людей можно трогать, а какие ни в коем разе. Поминай маёр основой в речи совецкую власть — неизвестно, сколько молодого народу отказалось возвращаться на родину и портить отчётность.,
— Массовик-затейник в погонах излишне старался, «рабы с востока» в маёрских соловьиных переливах не нуждались, без фальшивых трелей рвались домой.
— Но в среде восточных рабов телом были и рабы духом, они-то и травили сознание измученным тоской по дому ребятам:
— Погодите, родина вам припомнит работу на немцев, долго, с пристрастием, будут выяснять, как и почему попали сюда! Не раз пожалеете, что послушались болтуна! — каково!? Так отзываться о «спасителе» после трёхлетнего пребывания в оковах!?
Так поминать древнего «маёра» вроде не опасно, было, глотай, майор, заработал, а тогда? Явные враги, коим и пули не жаль!
Мрачные предсказания «врагов и предателей совецкого народа» сбылись по всем пунктам и полностью: после перехода совецкой зоны оккупации радостных счастливцев поместили в сарай и приставили охрану.
— Совецкие зоны всегда и везде остаются зонами, на иное фантазии отсутствуют. Из всего набора недавних маёровых обещаний получили только «крепкие объятия» органов, а обещанное сверх — оказалось лишним. Цветов не было.
Первое, что вспомнили пресекшие границу простаки — пророчества «кассандр», с кем недавно выполняли «рабский труд»: сбылось предсказание на сто с лишним процентов. Было и прекрасное будущее на родной земле.
— Что «кассандры»? Своим рассудком
— Подозрения не без оснований, пророческие слова о будущем возвращенцев шептали вчерашние работодатели, фашисты-изверги.
— Нестыковка проглядывается: как относились господа к рабам с востока в действительности? Ошибусь — одёрни, но простая логика говорит: если держал работника рабом и не выходил из «тиран, сволочь, нелюдь, мерзавец и «квашист» — как поворачивался язык предлагать остаться в ненавистном рабстве, когда впереди светила свобода? Совсем спятили? Кто врал?
Не располагаем сведениями о случаях побега вчерашних рабов, а ныне свободных совецких людей из советской зоны в американскую и английскую.
Побеги в первое время случались, но скоро мышеловка в звании «советская зона оккупации» прикрылась: опыт содержания зон в строгости имелся, об этом и до сего дня фильмы делают.
— Кто и когда снимет эпизод с нырянием двух загруженных рабами с востока студебеккеров в Эльбу?
— Много хочешь, за такие кадры наград не дают.
— Разница в работе на врагов и «своих» была?
— Разумеется.
— В чём суть, если кратко?
— Долго объяснять. Например, немцы даже в трудные времена не позволяли женщинам работать в шахте.
— Откуда известно?
— Знаю. Просилась работать под землю, на что получила nain!. На шахтном дворе bitte, работайте, но в забой — нет:
— Работа под землёй не женская!
— Плети рабовладельцы применяли? О «следах плетей на спинах рабов с Востока» много написано…
— Один раз получила. Работала у одной скотины, так он был скотиной не по расовому признаку, а по человечьему скотству. Пожалуй, он и немцев ненавидел. Отклонение у всякого народа есть, дело в количестве скотов на тысячу нормальных.
— Что потом?
— Как только завезли за полосатые столбики польско-советской границы — немедля загнали в сарай и три дня не выпускали. Ни воды, ни пищи, ни возможности избавиться оттого, что бывает с пищей… Когда мы, набравшиеся у врагов культуры, просились выйти для оправления нужды, наш «родной и любимый» часовой отвечал:
— А, су-у-уки немецкие, культуры набрались! Я вам покажу культуру! Ссыте в сарае! — так рождаются сомнения не в пользу «своих».
— Простим часового? От коричневой чумы Европу исцелял, ежеминутно жизнью рисковал, натерпелся, бедный, вот и сорвался «товарищ». Но в отечественных рамках, понятно и доходчиво, без эксцессов, и не до помутнения разума, хотя и мог.
Не подозревая, что травит душу антисоветчиной, тётушка поведала эпизод счастливого возвращения советских ребят из неволи.
— Вывозили недавних работников на Рейх из американской оккупационной зоны на «студебеккерах», граница меж зон река Эльба, мосты взорваны, понтонная переправа.
Съезд с берега на понтоны крутой, с поворотом, страшно опасный, по такому спуску перемещаться без работающего двигателя и на всех имеющихся тормозах, крадучись и с трезвой головой. Таких за рулями не было.