Расплата за ложь
Шрифт:
– Да.
– Отвечаю я, оценив ее реакцию.
Бремя горя и так тяжело, не нужно нести горе и страдания других.
– Спасибо, что рассказал мне. Я здесь, если ты захочешь поговорить еще.
– Говорит она, а потом поспешно добавляет: - Ну, знаешь, как с другом.
Я благодарен ей за то, что она невольно открыла возможность вернуть разговор на привычную, более безопасную территорию.
– Расслабься, мы одни. Тебе не нужно никого убеждать в том, что я тебе не интересен.
– Ты бредишь.
– Вообще-то я очень целеустремленный.
Я смеюсь над тем, как она закатывает
Я еще не готов к тому, что все закончится.
– А что насчет тебя?
– Хм?
– спрашивает она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.
– Какая у тебя футбольная история?
– Ты хочешь ее услышать?
– Да, хочу.
Она опускается на землю и смотрит на небо, которое начинает менять цвета.
– Думаю, я начну с самого начала, как ты.
– Она говорит, и я слышу в ее голосе, что она не привыкла рассказывать эту историю.
Или, может быть, ее никто никогда не спрашивал.
– Мой отец умер до моего рождения. Я слышала противоречивые отзывы о браке моих родителей - кто-то говорит, что они были безумно влюблены, кто-то - что это были токсичные отношения с физическим насилием с обеих сторон. Я думаю, что и то, и другое может быть правдой одновременно. Я не знаю правды, но я знаю, что когда мой отец умер, моя мама развалилась на части.
Она пристрастилась к наркотикам - травке, крэку, героину, неважно, - а потом пристрастилась к мужчинам. Вот как я бы охарактеризовала жизнь с ней с тех пор, как я себя помню. Она наркоманка. Она лжет, обманывает, ворует, чтобы добиться своего, даже с собственной дочерью. Ты не поверишь, какое дерьмо она вытворяла со мной только для того, чтобы купить унцию у своего дилера. Я не могу ей доверять, и никогда не могла, и это еще не считая ее вращающейся двери с бойфрендами. Она из тех людей, которым необходимо постоянно поддерживать отношения, в противном случае их падение становится еще хуже.
И в этом нет ничего плохого, кроме того, что она почему-то всегда, всегда выбирает самых плохих парней, настоящих отбросов общества. Ужасные, отвратительные мужчины, обычно такие же наркоманы, как и она, которые к тому же врут, обманывают и воруют, а в придачу избивают ее до полусмерти, когда им этого захочется. А им это часто хочется, потому что, что может быть лучше, чем выместить злость на своем месте в мире на беспомощной женщине, которая настолько отчаянно жаждет внимания, что не отступает от тебя, даже когда ее губа в крови, а глаза так опухли, что она ничего не видит?
Я говорю тебе это только для контекста, - добавляет она.
– Потому что дом не был для меня домом. Это было то, от чего мне нужно было дистанцироваться. Я люблю свою маму, я понимаю, через какую боль она прошла, я могу представить, что горе от потери любимого человека может быть просто непреодолимым, поэтому я ей очень сочувствую. Но мы не близки, у нас нет отношений матери и дочери. Там, где твои родители всегда были рядом с тобой, ее никогда не было рядом со мной. И никогда не будет, потому что она не хочет очищаться. Она не пойдет на общую реабилитацию, а я не могу позволить себе частную программу, я даже не думаю, что она пошла бы туда, даже если бы я могла.
Вот
До того как Беллами и Триш появились в моей жизни, я занялась футболом, чтобы не возвращаться домой. Я начала играть в футбол в парке с несколькими ребятами и продолжала играть там несколько лет, пока не остались только я и мальчики. Денег на занятия у нас не было - не то чтобы их оплатили, даже если бы деньги были, - поэтому какое-то время я занималась в основном самостоятельно. В конце концов меня заметил отец мальчика, с которым я играла, у которого были связи в местном клубе. Они дали мне стипендию, которая позволила мне продолжать играть и получать необходимые тренировки до конца средней школы, прежде чем я присоединилась к своей школьной команде.
Вот такая у меня история. Футбол - это все для меня. Он сделал меня физически и психологически сильной. Он научил меня спортивному мастерству, стратегии, дисциплине и умению быть хорошим товарищем по команде. Он уберег меня от нестабильной ситуации в семье и дал мне путь к лучшей жизни, и именно поэтому я здесь.
Я молчу, пытаясь обработать информацию, которую она только что мне сообщила.
Я знал, что до этого момента ее жизнь была труднее, чем у всех нас, но не предполагал, что она была настолько сложной.
Что она, по сути, в одиночку пробила себе дорогу из тупика, в котором, по статистике, она могла оказаться, в будущее, где у нее были большие возможности.
Ее глаза расширились от, как мне кажется, смущения, когда она осознала все, что только что открыла мне.
– Извини, я не хотела тебе об этом говорить.
– Она говорит, и на ее щеках появляется слабый румянец: - Спорим, это охладило твою одержимость мной, а?
Мне кажется, или я уловил в ее голосе нотки неуверенности и тревоги?
– Неужели это и было твоим намерением?
– Я спрашиваю ее: - Если да, то оно потерпело грандиозное фиаско. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы трахнуть тебя прямо сейчас лежащей лицом вниз на траве, - это то, что я хочу, чтобы ты была моей и только моей, когда я это сделаю.
– Наркотики, насилие и нищета - это твои фетиши или что-то вроде того?
– Она говорит, старательно избегая минного поля, на котором оказался мой предыдущий ответ.
– Ты рассказала мне историю о девушке, у которой достаточно воли, силы и смелости, чтобы управлять целым континентом. Вот что я услышал.
Я наблюдаю, как красиво раскраснелись ее щеки, довольные моим комплиментом.
Моя потребность в ней пульсирует в моем члене и виске, а вид ее более мягкой, более уязвимой стороны ничуть не помогает.
Встав, я вытираю грязь и траву со своей задницы, наблюдая за тем, как она делает то же самое, и мечтая о том, когда же я смогу зарыться в нее лицом.
Я протягиваю ей ее сумку, которую она принимает, шепча «спасибо», и поднимаю свою.
– Давай я тебя подвезу.
– Предлагаю я снова, мой тон находится где-то между вопросом и просьбой.