Расплата за ложь
Шрифт:
Парень не отрываясь смотрит на меня, и этот зрительный контакт настолько силен, настолько захватывает, что мне кажется, будто он заглядывает в глубины моей души.
Он резко прерывает это, лезет в карман своих шорт и достает телефон.
Несколько мгновений он набирает номер, затем подносит телефон к уху и смотрит на меня, пока тот звонит.
Наконец, кто-то берет трубку, и тут я обнаруживаю, что Рис безупречно говорит по-французски, потому что он ведет минутный разговор на этом языке, прежде чем положить трубку и убрать телефон
– Это был Фред, мэр. Он пошлет за нами пожарных в срочном порядке, мы должны убраться отсюда через десять мину…
– Ты звонил мэру?
– Если бы я мог вскрыть эти двери и вытащить тебя сам, я бы это сделал, - говорит он, холодность его тона противоречит его горячим словам.
Я не знаю, что на это ответить, поэтому выбираю что-нибудь безопасное.
– Не волнуйся, я могу подождать.
Он насмехается над этим и опускается на колени, чтобы сесть передо мной. Его руки поднимаются, чтобы обхватить меня за плечи.
– Я обернулся, а ты сидела на полу, тряслась, была вся в поту и бледная, как привидение. Хуже того, ты выглядела такой чертовски маленькой и испуганной. У меня чуть не случился сердечный приступ.
– Он говорит, положив руку на грудь.
– Не говори мне после этого, что ты в порядке или ты можешь подождать, потому что я не позволю тебе сидеть здесь ни секунды дольше, чем нужно.
Я молча смотрю на него, не зная, что сказать. Он говорит с едва сдерживаемым раздражением, как будто ему физически тяжело осознавать, что оказаться здесь в ловушке - мой худший кошмар.
Его аура темная и угрожающая, и в этот момент я понимаю, что он убил бы всех моих демонов, если бы ему представилась такая возможность.
Он успокаивающе поглаживает меня по рукам.
– Тебе лучше?
– спрашивает он.
– Да, - прочищаю я горло.
– Разговоры помогают. Отвлекает от мыслей о том, о чем мы говорим.
– Я убью их.
– Кого?
– спросила я, сбитая с толку неловким переходом.
– Парней.
– Он отвечает, его тон достаточно резок, чтобы ранить.
– Тебе лучше надеяться, что я никогда не ступлю на порог Чикаго, Сильвер, потому что если я когда-нибудь столкнусь с одним из этих ублюдков, я вырежу их сердце и скормлю его им.
– Макли…
– Не надо.
– Он говорит, бросая на меня мрачный взгляд.
– Это было обещание.
Я слышу в его голосе, что он серьезен. Он действительно убьет кого-нибудь за то, что он со мной связался.
Хорошо, что он никогда не приедет в Чикаго.
– В этом нет необходимости.
– Говорю я и пытаюсь придумать, как сменить тему.
– О чем мы говорили до всего этого?
– О том, какой у меня большой член. Я с удовольствием вернусь к этой теме разговора, если ты хочешь.
– Отвечает, дразнящая и насмешливая сторона его лица проглядывает сквозь темноту.
Я смеюсь над этим, и столь необходимый смех помогает снять напряжение в моей груди.
Я закрываю глаза и откидываю голову
– Спасибо, что рассказала мне об этом.
Я открываю их и смотрю на парня. Он отодвинулся назад и сидит у противоположной стены, положив руки на колени.
Я киваю, а затем подтягиваю колени к груди.
– Ты один из двух человек, которые знают об этом.
– Я признаюсь ему, а затем полушутя-полусерьезно добавляю: - Храни этот секрет ценой своей жизни.
– Беллами должна знать. Это значит, - говорит он, глядя на меня.
– Что идиот дома не знает?
Я думаю, он хотел сказать это как утверждение, но получилось больше похоже на вопрос.
– Не идиот, и нет, не знает.
В его глазах загорается страсть к подтверждению моих слов. Даже если бы я попыталась стереть с его лица самодовольное выражение, это было бы невозможно, я в этом уверена.
– Как же так?
Я думаю, как ответить, прежде чем решиться на правду.
– Я очень много работаю, чтобы быть сильной.
– Отвечаю ему, прежде чем сделать небольшую паузу.
– Наверное, мне не нравится, когда люди видят меня слабой.
– Ты считаешь, что твоя клаустрофобия - это слабость?
– Как бы ты это назвал?
Он задумчиво хмыкает, глядя в потолок.
– Ты сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить.
– Он говорит, прежде чем снова опустить взгляд вниз и встретиться с моим.
– Для меня это и есть определение силы.
От его слов у меня заныло в животе, а кровь запульсировала в жилах от трепета.
Он умеет владеть словом, когда хочет.
– Ты тоже не умеешь быть уязвимым.
– Я говорю ему, отчаянно пытаясь перевести разговор с себя.
– Это правда?
– Он спрашивает, его тон лениво вопросительный.
– Да.
– В каком смысле?
– У тебя есть фасад самоуверенного, горячего, веселого парня. Я думаю, что это большая часть того, кто ты есть на самом деле, но за этим фасадом скрывается человек с очень глубокими, сложными эмоциями, которые ты тщательно оберегаешь и держишь подальше от внешнего мира.
Его улыбка расширяется до полноценной ухмылки.
– Ты только что назвала меня сексуальным?
– Видишь? Ты уклоняешься.
– Я укоряю его.
– Скажи мне что-нибудь. Как я только что сказала тебе, скажи мне что-нибудь реальное.
– Зачем?
Слева от меня раздается громкий металлический звук, который меня пугает.
Должно быть, пожарные уже здесь, работают над тем, как нас вытащить. Я оглядываюсь на него и вижу, что он так и не отвел взгляд, его напряженный взгляд по-прежнему прикован к моему лицу.
– Мы заперты в металлическом ящике, полностью изолированы от остального мира. Я только что рассказала тебе, возможно, свой самый глубокий, самый темный секрет. В этом лифте нет никаких последствий, никаких суждений, только правда.
– говорю я ему.
– Так что оставь свой секрет здесь, со мной.