Расплата за ложь
Шрифт:
Все остальное сразу же исчезает, когда его язык проникает в мой рот и борется с моим.
Он стонет, прижимаясь к моим губам, и жарко посасывает мой язык. Поцелуй дикий, неистовый и совершенно неуместный.
Осознание этого заставляет меня оторвать свои губы от его губ. Он смотрит на меня тяжелыми глазами, в которых пульсирует вожделение, и на мгновение я оказываюсь в ловушке его взгляда.
Я отворачиваюсь и смотрю на шокированные и недоумевающие лица наших одноклассников, в том числе и лицо Неры.
Она стоит у подножия лестницы с выражением, граничащим с гордостью, и восторженно улыбается мне, показывая
Мне хочется заползти в нору, чтобы тихо умереть от этого унижения.
– Я хотел сообщить вам, ребята, что мы трахаемся.
– Рис объявляет об этом с довольным хмыканьем.
– О, мой гребаный Бог.
– Тихо бормочу я.
Он слегка поворачивает ко мне голову и говорит так, чтобы я его слышала:
– Я же говорил тебе, что не буду скрывать, и я не шутил. Они все узнали.
– Потом громче, чтобы слышали все остальные: - Мы трахаемся, и она моя. Любой, кто приблизится к ней или прикоснется к ней, будет близко знаком с жестокой болью от моих рук.
Я вижу, как Девлин хмурится вдалеке, на его лице выражение злобы и ревности.
Я видела такое выражение на многих лицах и знаю, что это не ревность по поводу заявления Риса, а ревность к нему в целом.
Он зол, горек и жаден до положения Риса.
Девлин - человек, чья жизнь пройдет на обочине, в тени. Он никогда не почувствует луча солнца, согревающего его кожу.
А Рис - это и есть солнце.
Я рада, что прислушалась к своему чутью, когда дело дошло до него. Я знала, что здесь что-то не так.
– Теперь, когда все улажено, - говорит Рис, гладя меня по шее.
– Пойдем ко мне.
– Он ведет меня вниз по лестнице, держа мою руку в своей.
– Ты сумасшедший. Мне не нужно было, чтобы ты это делал.
– Я говорю ему, прежде чем сжать его руку: - Но спасибо.
Вместо того чтобы направиться к входной двери внизу лестницы, он поворачивается и ведет нас вглубь дома. Когда мы доходим до кухни, он останавливается и притягивает меня к себе.
– Да. Очевидно, я недостаточно хорошо отстаивал свои права, если ты хоть на секунду подумала, что я готов поделиться или пытаюсь это скрыть.
– Он обходит остров и берет со стойки бутылку текилы, а затем возвращается ко мне.
– Пока мы занимаемся этим, ты принадлежишь мне. Твоя маленькая пикантная личность, твои ноги, твоя коса, это очаровательное хихиканье, которое заставляет меня каждый раз хотеть рассмешить тебя снова, твои мягкие губы и твой острый язычок. Черт, особенно твои мягкие губы и острый язычок. Они принадлежат мне. Все принадлежит мне.
– Он делает глоток текилы из бутылки, а затем приникает своими губами к моим.
Огненная жидкость проходит через его губы и через мои, попадает в мой готовый рот, где обжигает своим жаром мой язык. Поцелуй, подпитанный жгучим ароматом текилы, опьяняет и дезориентирует.
Я возвращаюсь к реальности и обнаруживаю, что мои руки впиваются в кожу его груди, а я прижимаюсь к нему, как дикая кошка, пытающаяся забраться на дерево.
– Если ты еще раз в этом усомнишься, найди меня. Я надену на себя поводок и позволю тебе выгуливать меня по кампусу, чтобы все видели, потому что я принадлежу тебе так же, как ты принадлежишь мне.
– Он целует кончик моего носа.
– Понятно?
Я несколько
– Да.
– Хорошо.
– Говорит он, резко шлепая меня по заднице. Он хватает порванный свитер Феникса и бутылку текилы в одну руку, мою руку в другую и выводит нас через парадную дверь, пока я яростно пишу Нере сообщение о том, что собираюсь уходить.
Как только мы оказываемся на улице, он останавливается на лужайке перед домом и бросает остатки свитера на траву.
– Что ты делаешь?
– спрашиваю я.
Он не отвечает, вместо этого откупоривает текилу и переворачивает бутылку, обдавая лоскутки одежды алкоголем. Поднимает один из лоскутов свитера и подносит зажигалку к донышку.
– Пока, Тайер!
– говорит Нера, выскакивая через входную дверь и направляясь ко мне, но замедляет шаг, когда Рис поджигает кусок ткани.
– Ого, - добавляет она, подходя ко мне.
Рис секунду смотрит на огонь, пламя ярко отражается в его темных, завораживающих глазах, а затем он бросает лоскуток на остальные лоскутки.
Вся куча вспыхивает, подпитываемая спиртом в качестве катализатора, и пламя поднимается на несколько футов в небо.
Я прикована к месту, застыв на месте.
Когда я наконец отвожу взгляд, чтобы посмотреть на него, он уже смотрит на меня. Он стоит там, без рубашки, явно невосприимчивый к прохладному ноябрьскому воздуху и затмевает пламя своим массивным телом, выглядя при этом очень хищно.
– Урок.
– Он мрачно прорычал: - В следующий раз, когда к тебе прикоснется другой мужчина, будь то руками или чем-нибудь еще, я подожгу его одежду, пока он все еще будет находиться в ней.
Он одаривает меня антагонистической улыбкой, гарантирующей выполнение всех его угроз и обещаний.
– Он ненормальный.
– Говорит Нера, стоящая рядом со мной. Она говорит это без осуждения, как будто это факт, который она только что узнала об этой особой породе людей.
– Я знаю, - смеюсь я и краем глаза замечаю, что она смотрит на меня тем же взглядом.
– Мне это чертовски нравится.
30
?
?
– Рис.
– Я слышу шепот Тайер, когда ее голос проникает сквозь ментальный туман. Когда я не отвечаю, она легонько похлопывает меня по груди, вырывая из крепкого сна.
– Рис!
Мягкое эхо отдается в моей груди, когда она произносит мое имя, ее голос становится воздушным и нежным, когда она с любовью произносит этот единственный слог между губами.
Уже почти девятнадцать лет я слышу, как люди произносят мое имя, и никогда оно не звучало так сладко, как вчера вечером, когда она произнесла его.
Я затаил дыхание на долгие, мучительные, вечные секунды, ожидая, скажет ли она это.
И она сказала.
Она наконец-то сломалась и уступила мне.
Последствия того, что она произнесла мое имя, должны быть изучены учеными, потому что результат был подобен взрыву бомбы, поразившей внутренние органы.