Расплата за наивность
Шрифт:
Все присутствующие громко заржали. Лишь сидящий напротив Михася остался серьезен. Он щелкнул пальцами, и смех, как по мановению волшебной палочки, стих. Затем он вперил немигающий взгляд в хозяина и сказал:
— Ты обидел меня, дорогой!
— Да ты что? — побледнел хозяин. — Чтобы я — тебя… да никогда!!!
— Ты взял то, что принадлежит мне. А я, как известно, этого не терплю… Что будем делать?
— Ты говори толком, брат! Я для тебя все сделаю, ты же знаешь, — затрясся всем телом Михась. — Если кто из моих —
— Вот я и говорю — ты взял то, что мне всего дороже… Ты взял мою женщину…
— О господи! — обрадованно шлепнул себя по толстым ляжкам Михась. — Эту, что ли? Да забирай. Я тебе в придачу еще с десяток таких заверну. Она сама вчера ко мне приклеилась…
— Я не о ней, — оборвали его на полуслове. — Моя женщина не шлюха… И ее увезли из города почти неделю назад. А вот куда?! Надеюсь с твоей помощью прояснить ситуацию…
Переводя взгляд с одного гостя на другого, Михась пытался что-то сказать трясущимися губами, но вместо этого у него вырывались невнятные звуки, мало походящие на слова. Потом он, обхватив голову руками, застонал и начал раскачиваться из стороны в сторону.
— Так что?! — прозвучал напряженный вопрос. — Где она?!
— Прости, брат! — глухо пробормотал хозяин. — Я не знал, что она твоя… Лох тут один ею интересовался, просил помочь. С братаном моим у них дела в зоне были. Кто же знал, что все так…
— Ну, теперь-то ты знаешь. Так что, я думаю, все в порядке.
— Если бы! — лицо Михася приобрело землистый оттенок. — Прости меня, брат! Я все тебе расскажу…
Следующие полчаса присутствующие внимали сбивчивому повествованию хозяина.
Даже видавшие виды бандиты были поражены той участью, которую изощренно жестокий ум Сереги уготовил беззащитной женщине…
— Теперь ты все слышал! — закончил Михась, потирая покрасневшие от слез глаза. — Я-я-я ничего не знал, клянусь!
На протяжении всего рассказа сидящий напротив хозяин не проронил ни слова. Ни один мускул не дрогнул на его напряженном лице, лишь глаза горели недобрым огнем. И с каждым словом пламя это разгоралось все сильнее и сильнее.
— Вот так! — обреченно обронил Михась, уронив руки между коленей. — Я знаю, что мне нет прощения, но умоляю — прости!
Ничего ему не отвечая, гость встал и направился к выходу. На полдороге он приостановился и, обернувшись, сказал:
— Молись!!! Молись всем святым, чтобы с ней ничего не случилось!!! — гримаса боли и ненависти исказила его лицо. — На всякий случай закажи себе место на кладбище…
Михась вошел в дом на ватных ногах. Девушка сидела, уставившись в телевизор, и грызла леденцы. Заметив, что дружок ее чем-то расстроен, она живо вскочила и с томной улыбкой поспешила ему навстречу.
— Котик! Что же ты так долго, твоя Киска по тебе соскучилась! — промурлыкала она, облизывая губы кончиком языка.
Заметив, что
— Кто тебя расстроил? — дурашливо спросила она. — Может, я чем-нибудь помогу?
— Отстань… — отмахнулся он. — Не до тебя мне…
— Это все из-за этих, да? А кто это был?
— Это страшный человек!.. — простонал Михась, пряча лицо в ладонях. — Самый страшный из всех, кого я когда-либо знал…
— А по-моему, очень даже симпатичный, — перебила его блондинка. — Ты пригласил бы его, мы бы поиграли втроем…
— Дура!!! — не выдержав, заорал он. — Что ты понимаешь!!! Он как змея… Незаметно подползает и жалит насмерть. За десять лет он убрал всех, кто ему мешал… У него целая армия… Господи, что со мной будет?!
Михась зарыдал. Глядя на его сотрясающиеся жирные плечи, девушка удовлетворенно улыбнулась и исчезла из его дома так же, как и появилась…
После утомительного переезда по горным дорогам похитители привезли Алку в охотничий домик, скрытый от посторонних глаз густыми кронами деревьев.
Выйдя из машины, она увидела двухэтажный резной теремок, огороженный высоким частоколом. Асфальтированные дорожки, ведущие к крыльцу, были аккуратно подметены. Резные чугунные светильники венчали каждую аллею.
Обнимая Алку за талию, Серега провел ее вглубь дома.
Роскошь, царившая повсюду, смогла бы поразить самое богатое воображение. Каждая вещь, казалось, кричала об огромных деньгах, вложенных в нее.
Погружаясь в ванну из красного дерева, Алка с наслаждением вдыхала запах лавандового масла, заботливо добавленного в воду молчаливой женщиной средних лет.
Высушив феном волосы и облачившись в легкий халатик, Алка спустилась на первый этаж.
Серега сидел, развалившись в одном из плетеных кресел на открытой веранде, и потягивал тоник из запотевшего стакана.
— Как самочувствие, мышонок? — не оборачиваясь, спросил он.
— Все бы ничего, да неизвестность пугает, — съязвила Алка. — С чего это такая забота, Сереженька: ванна, белье шикарное…
Он повернулся и с интересом стал ее рассматривать.
— Шикарная женщина должна и выглядеть шикарно, — после непродолжительной паузы обронил он.
— А для чего? — невинно спросила Алка.
— Чем шикарнее ты выглядишь, тем дороже стоишь…
— Ты что задумал?.. — оторопела она. — Ты что, продать меня хочешь?..
Поставив стакан на столик, Серега медленно приблизился к ней. Недоумение во взгляде Алки сменилось страхом, когда он одним движением рванул пояс и сорвал с нее халатик.
— Ты все так же хороша! — оценил Серега, удерживая ее за руки и не позволяя прикрыться.
— Перестань! Как ты можешь так унижать меня?! — возмутилась Алка.