Распятие невинных
Шрифт:
— Мы можем еще приложить медицинскую справку, выданную Алесдеру Дональду Уилеру. Она ясно свидетельствует об ухудшении психического состояния молодого человека: сначала депрессия, потом невроз, склонность к самоубийству, госпитализация из-за хронической депрессии. И все из-за девушки, которая его обобрала до нитки и сделала аборт. Он умер через год после этого.
— И дальше?
— Подождем и посмотрим, за что нам придется отдуваться. Ты начальник, тебе и решать.
—
— Тогда до встречи. — Она встала.
— Постарайся отдохнуть, Костелло. Нам всем пришлось через многое пройти.
— Тебе тоже не повредит прислушаться к собственному совету. — Костелло заметила движение в соседней комнате. — Я сматываюсь, сюда идет Куинн.
— Только ее не хватало!
Костелло тихо удалилась, оставив Андерсона одного. Он не думал, что ему может быть так плохо. Они многого не знали, не могли знать. И теперь их всех будет мучить мысль, что все могло обернуться иначе.
Он вдруг стал вспоминать мелодию и никак не мог вспомнить, и она не давала ему покоя, не позволяла сосредоточиться. Он знал, что мелодия ему нравилась, но теперь она всегда будет ассоциироваться с этим моментом.
Песня Эллы Фицджералд «Каждый раз, когда мы прощаемся».
Через стекло ему было видно, как прошла старший инспектор Куинн. Она сочувственно ему улыбнулась и подняла в приветствии руку.
— Инспектор Андерсон? Мне очень, очень жаль.
Андерсон не ответил.
— Я знаю, сейчас не время…
— Вы правы, сейчас не время.
— Я буду краткой. Из лаборатории сообщили, что на чехле обнаружена кровь трех групп.
— Да, я знаю.
— Но я запросила анализ ДНК. Для опознания так надежнее, хотя и займет больше времени. На рукоятке отпечатки Лиска. Думаю, что с доказательной базой все будет в порядке, как только мы получим официальное заключение.
— Рад за вас, — безразлично отозвался Андерсон. — Осталось только найти его.
Куинн не ответила и раздраженно поправила рукав бежевого жакета.
— К вам посетитель. Я приглашу ее сюда. Полагаю, это частный визит.
Он громко фыркнул и впервые с детства вытер нос рукой. Фигура в темном пальто, стоявшая в дверях, была высокой, и он не сразу разглядел, кто это.
Хелена Макалпин медленно вошла, держа небольшой мешок и портрет мужа, который рисовала она когда-то. На обороте еще оставалась синяя полоска ленты для крепления. Хелена мало походила на ту женщину, которую он всегда знал. Как будто кто-то выключил в ее жизни свет.
— Я не знаю, что мне делать. — Она была бледна и выглядела удивительно спокойной и отстраненной.
Андерсону было бы легче, если бы она плакала.
—
Она облизнула губы.
— Как девушка? Ей лучше?
— Пока дышит. Если бы не Алан… Но ее состояние хуже, чем врачам показалось сначала. Алан спас ей жизнь.
— Это слабое утешение. Я просто не понимаю. — Хелена усмехнулась. — Нет. Я знаю и, мне кажется, отлично все понимаю.
— Она просто дочь женщины, которую он когда-то знал.
— Дочь женщины, которую он когда-то любил, — поправила она.
Андерсон не знал, что сказать.
— Любил когда-то, — продолжала Хелена. — Да он никогда не переставал ее любить! Она похоронена в могиле с белыми тюльпанами.
— Тогда ты знаешь, что она умерла очень молодой. И при очень трагических обстоятельствах. Для впечатлительного молодого человека это стало настоящим потрясением. Вот и все, Хелена.
— Он никогда не посвящал меня в свою тайну. Ты знал о ней?
Андерсон приоткрыл рот.
— Слишком долго думаешь, инспектор Андерсон. Ты знал!
— Я узнал об этом несколько дней назад, и то — не все. Мне пришлось самому раскопать связь между Анной и Робби. Если бы он мне все рассказал, я смог бы что-нибудь предпринять по официальной линии и Лиск бы никогда ее не нашел. Все могло бы сложиться по-другому, но у него были свои причины поступать так, как он поступил. Это была часть его жизни, в которую он никого не пускал, Хелена. Алан был хорошим человеком. И у него были свои причины.
Хелена кивнула.
— Извини.
— Здесь не за что извиняться.
— Колин, даже мое кольцо в честь помолвки принадлежало ей. — Она устало опустилась на стул. — Я только что видела его в морге. Я смотрела на его лицо и не узнавала. Он выглядел таким умиротворенным. Я думаю, что всю свою жизнь он прожил с чувством вины перед ней, а теперь он за все рассчитался. Костелло так считает.
— Костелло излишне романтична. Алан был убит, защищая беззащитного.
— Его демоны теперь ушли, — вздохнула она. — Она выкарабкается, эта девушка?
— Она под опекой самых лучших врачей.
— Полицейский всегда остается полицейским. Когда я его заберу, ты не мог бы поехать со мной?
— Ну конечно, о чем ты говоришь! — Он подошел к ней, обнял и заплакал.
Мост Коннел пересекал озеро Лох-Итайв, как кошка, прыгающая с одного берега на другой. В поздней осени, едва тронутой легким морозцем, ощущалась какая-то хрупкая сила, словно едва заметный ветерок с горы Бен-Круахан мог порвать стальные сухожилия и сломать железные кости моста.