Рассказ о шпионе

Дейтон Лен

— Теперь одна из подлодок должна скоро готовиться к пуску ракеты, — сказал я.

— Они могут перенацелить ракеты-носители перед пуском? — спросил Шлегель.

— Нет, — сказал я, — но они могут задать другие цели для разделяемых боевых головок ракет.

— Значит, это будут разделяющиеся ракетные головные части, без автономного наведения?

— Да, их как раз так и называют: разделяющиеся РГЧ.

— Это то же самое, что слепить ракеты «Посейдон» и «Поларис» вместе.

— И не только, — сказал я.

— Да,

и при этом получается побольше количества и качества, — добавил Шлегель. — И не только?! А сколько? Черт возьми, почему мне приходится из всех вас вытягивать информацию клещами?

— Таким образом, ударная мощность каждой ракеты увеличивается в несколько раз. Разделяемые РГЧ эффективнее всего использовать по разбросанным целям.

— Типа шахтных пусковых установок?

— Да, типа пусковых шахт, — ответил я.

— А как сработает компьютер? Например, для поражения десяти шахт пусковых установок?

Я ответил:

— Ну, если не будет ошибок в программе и «экстремальных погодных условий», то вероятность поражения стопроцентная.

— Прелестно, — сказал Шлегель.

Я был помощником Шлегеля, и в мои обязанности входило предоставлять ему информацию обо всем, что он хотел знать. Но я подозревал, что Шлегель негласно приложил свою руку в игре в пользу адмиралов «синих», и поэтому чувствовал, что бросил Ферди в беде.

— Разрешите мне дать Ферди информацию о воздушной разведке дрейфующих льдов и температуре воды?

Шлегель подошел ко мне вплотную.

— Патрик, послушай мой совет. Твой приятель находится под надзором.

— О чем вы говорите?

Он посмотрел через плечо, закрыта ли дверь.

— Я тебе говорю, что он под надзором органов безопасности, понятно?

— А мы все разве не под надзором? Почему вы мне это говорите?

— Для твоей пользы. Я имею в виду… Тебе не стоит тащить его в свой любимый бордель, если ты не хочешь, чтобы завтра утром на моем столе лежал рапорт. Понятно?

— Хорошо, я буду иметь это в виду.

Я взял результаты воздушной разведки и сводку погоды и спустился к Ферди.

Когда я вошел, Ферди выключил пульт. На пункте управления «красных» стало темно. Вокруг нас световые табло показывали меняющиеся серии цветных схем.

— Ну, что ты узнал? — с тревогой спросил он.

— Ничего особенного, — ответил я и рассказал ему о полицейском сержанте Дэвисе и о девушке.

Он усмехнулся.

— Разве я тебе не говорил: это дело рук Шлегеля.

— Шлегеля?!

— Он был послан сюда, чтобы все это обтяпать. Ты что, не видишь?

Я проигнорировал его вопрос, вышел в освещенный коридор и громко хлопнул дверью.

Когда вернулся на центральный пост, планшетисты наносили самолеты, производящие поиск по квадратам, вдоль всего побережья до самой норвежской границы. Исключая Архангельск, несколько из них патрулировали в узкой части Белого моря. Как таковых морей здесь нет. Линия побережья

на такой карте ничего не значит в Арктике, где вы можете идти по паковому льду через весь полюс от Канады до СССР, где дрейфующие льды доходят почти до Шотландии. Здесь трудно увидеть что-либо живое — в этой пустыне белого безмолвия, где воют снежные бури и ветер превращает человека в глыбу льда, разбивает ее на куски и развеивает по равнине. Нет жизни на ней, но вот под ней… Под этим белым безмолвием война никогда не прекращалась…

— Этап номер 8, секция 1, — прошелестел динамик на пульте Шлегеля. Планшетисты повернули подлодки и ледоколы. Замигал телефон связи с «красными».

— Запрос, — сказал Ферди. Он, вероятно, ожидал, что трубку поднимет Шлегель, и переменил интонацию, когда услышал мой голос.

— Чем могу быть полезен, адмирал?

— Я насчет кромки льда из последней сводки погоды, которую ты принес. Она для более раннего сезона.

— Я не думаю, Ферди.

— Патрик, я не хочу спорить, но в это время года дрейфующий лед заполняет все устье реки и смыкает острова. Ты там был и знаешь, как это бывает.

— Они были пересняты машиной с фотографий, полученных со спутника.

— Патрик, покажи мне все сезоны, и я тебе докажу, что я прав. Они, наверное, перепутали карточки в машине.

Я был уверен, что он ошибался, но не стал спорить.

— Хорошо, сейчас принесу. — Я положил трубку. Шлегель смотрел на меня.

— Мистер Фоксуэлл запросил кромку льда, — сказал я.

— Избавь меня от него, Патрик. Это уже четвертый запрос за время игры. А вот «синие» еще ни разу ничего не запрашивали.

Я позвонил в комнату, где хранились карты ледового покрытия. Там мне сказали, что им потребуется не меньше часа, чтобы собрать вместе весь комплект по сезонам. Я позвонил дежурному оператору и позвал его на помощь. После этого позвонил Ферди и сообщил ему, что его запрос принят.

— Ты можешь спуститься сюда еще раз? — спросил Ферди.

— Я и так ношусь вверх-вниз, как черт на ниточке, — возразил я.

— Патрик, это очень важно, — сказал он.

— Ладно.

Я снова спустился вниз. Когда пришел на пульт управления, молодой подводник, избранный помощником Ферди, посторонился, пропуская меня. Мне показалось, что Ферди специально выбрал его помощником, чтобы расквитаться с ним.

— Война — сущий ад. И не говори, что это не так, — сказал парень.

Как только я вошел к Ферди, тот сразу сознался, что в моем приходе особой необходимости не было.

— Мне просто захотелось поболтать. Ты ведь тоже не можешь поболтать с этим американцем.

— Если Шлегель узнает, что мы задействовали оператора раскодировать инструкции, да еще загрузили компьютер для того, чтобы просто поболтать, он просто озвереет.

— А мне разрешено делать запросы.

— Да, но другая сторона не сделала еще ни одного.