Рассказы и повести
Шрифт:
– Опять я, - сказал он.
– Там в пинжаке Женька духи забыл. Принеси, пожалуйста.
– Какие духи? Какой Женька?
– Изабелла с недоумением глядела на Федю.
– Ну, который гриппом заболел. Я ж тебе говорил. Давай неси, пожалуйста. А то нас там баба ждет.
– Ничего не понимаю, - созналась Изабелла.
– Я вас первый раз вижу.
– Может, скажешь, что я тебе пинжак не давал?
– Не давали.
– Ясно, - мрачно сказал Федя, повернулся и побежал
Изабелла пожала плечом, закрыла дверь и прошла в комнату.
Гусаков сидел за столом и печатал на иностранной машинке.
– Кто там?
– спросил он, не отрываясь от дела.
– То ли пьяный, то ли ненормальный.
В дверь снова позвонили.
– Опять, - сказала Изабелла.
– Иди сам открывай. Я его боюсь.
Гусаков снял очки, положил их на стол и неторопливо пошел навстречу незваному гостю.
Отворил дверь.
В дверях стоял Никитин, всклокоченный и без пиджака.
Галстук был круто сдвинут набок, рубашка вылезла из штанов. Из-за его плеча выглядывал плюгавый мужичок, были видны только его кепка и один глаз.
– Женя?
– удивился Гусаков.
– А говорила: нет дома, - уличил Федя Изабеллу.
– Все время врет.
– У меня к вам серьезный разговор. Разрешите?
– спросил Никитин.
– Ну... вообще-то я занят.
– Мы на секундочку, - пообещал Никитин.
– Пошли, Федя!
Все вошли в комнату.
Диковинные ключи не произвели на Федю никакого впечатления.
– Ну, так слушаю вас, - сказал Гусаков, садясь в глубокое кожаное кресло.
– Товарищ академик, - начал Федя, - я вашей супруге отдал пинжак, вот он свидетель, - показал на Никитина.
– А она говорит, что я ей ничего не отдавал.
– Не понял, - Гусаков нахмурился.
– Какой пиджак?
– Ваш, ваш, Валерий Феликсович!
– вмешался Никитин.
– Замшевый. Тот, что вы мне дали. Там в кармане мы забыли духи, а нам сейчас без духов нельзя.
– Господи! Ну какой пиджак! Какие духи!
– возмутилась Изабелла.
– Что ты их слушаешь? Неужели ты не видишь, что они оба пьяны в зюзю.
– Видал?
– в свою очередь, возмутился Федя.
– Значит, я, по-твоему, пинжак этот себе взял? А куда я его дел?
Съел? В карман положил?
Федя вывернул карман. Оттуда вылетел полтинник, который Федя выручил за стакан.
Федя нагнулся, стал искать деньги.
– Подними ногу!
– велел он Гусакову.
– Зачем?
– Жень! Скажи ему, чтоб поднял! Он на деньги наступил.
– Вот ваши деньги!
– Изабелла подобрала с пола монету и брезгливо швырнула Феде.
– Тоже зажать хотели, - заподозрил Федя, пряча полтинник обратно в карман.
– А ну-ка
– велел Гусаков Феде.
– Не то я сейчас милицию вызову!
– Вызывай! Давай разберемся!
– самолюбиво согласился Федя. Обернулся к Никитину.
– Видал? Дело шьют!
– Валерий Феликсович! Изабелла Петровна!
– строго сказал Никитин. Вы меня извините, конечно, но вы оскорбляете достоинство человека. Достоинство моего друга. И я протестую!
– Женя! Иди домой и проспись! А завтра поговорим, - посоветовал Гусаков.
– Валерий Феликсович! Когда мне спать и где мне спать - это мое личное дело. И если ты мой начальник, то это не дает тебе право вмешиваться в мою личную жизнь.
Понятно, Валя?
– Так я сейчас вышвырну вас обоих!
– Гусаков встал.
– А вот они!
– беспечно заметил Федя и ткнул пальцем в раскрытую дверь.
– Ну-ка иди сюда, - он поманил Изабеллу.
Изабелла, растерявшись, пошла за Федей, Гусаков за женой, Никитин за Гусаковым. Все вошли в спальню.
На трюмо среди косметики стояла изумрудная коробочка "Клема".
– Наша?
– спросил Федя.
– Наша, - опознал Никитин.
– А говорила "не брала", бесстыжие твои глаза!
– упрекнул Федя, открывая коробочку. Флакон был начат.
– О! Отпила уже. Ну ничего. Водой дольем. Пошли!
Федя конфисковал духи и пошел из дома Гусаковых. В дверях он обернулся и сказал Изабелле с беззлобной укоризной:
– Старуха уже, а врешь как сивый мерин.
– До свидания, - великодушно попрощался Никитин.
Они вышли и закрыли за собой дверь.
Гусаковы стояли некоторое время в растерянности и просто не знали, как себя вести.
– Так...
– проговорил Гусаков.
– Что ты на это скажешь?
– Все нормально, - спокойно проговорила Изабелла.
– Что именно ты считаешь нормальным?
– не понял Гусаков.
– Никогда не надо делать добрые дела. Еще ни одно доброе дело не осталось безнаказанным.
Друзья вышли из подъезда и решительно зашагали к дому напротив.
– Жлоб он и есть, - подтвердил Федя свои предположения.
– Ничего, завтра я с ним поговорю, - пообещал Никитин и вдруг на ровном месте всем телом грохнулся в лужу. И в это же самое время испуганно завизжала маленькая косматая собачонка. Дело в том, что Никитин запутался в поводке, невидимом в глубоких сумерках.
– Смотреть надо, - строго сказал хозяин, обидевшись за собаку.
– Пойдем, Джек!
Джек затрусил за хозяином, потом оглянулся.
– Мяу, - сказал Никитин Джеку.
Джек ничего не понял и с удивлением посмотрел на своего хозяина.