Рассказы и завязи
Шрифт:
А посему, после долгого сиденья, мужики вышли из бани опять в благостном расположении духа.
— Хорошо, — произнес бригадир, поглаживая грудь.
— Ага, — подтвердил Генка. — При хорошей закуси да безвозмездно, пить можно до бесконечности.
— Почему безвозмездно? Мы на свои кровные пили-ели. И оставили в баре еще триста рэ. И, кажется, что это мы твою бабочку пропили, ночную. Ты уж, Гена, извини.
— А я чо? Я не против. Все равно никаких девок нет. Поеду домой. А вы?
— Деньги будут — девки будут. Мы с Тохой еще подождем.
— Ну, тогда счастливо, мужики, — сказал Генка и пошел к автобусной остановке.
На
— Ну что, так и стоять будем? — подал голос Толик.
— Да нет, пойдем ко мне. Подождем еще, а потемнее станет и сходим сюда. Не может быть, чтобы их вообще не было. В случае чего по телефону вызовем: те работают круглосуточно.
Дом Стаса находился совсем недалеко от бани, в глубине квартала, и они скоро уже заходили в его трехкомнатную квартиру, выходящую всеми окнами в тихий городской дворик.
— Иди, освежись, — предложил Стас и пригласил друга в ванную.
Толик ополоснул лицо и подставил голову под упругую и прохладную водяную струю.
— Здорово-то как! — восхищенно сказал он, выходя из ванной и устраиваясь на диване перед телевизором. — Слушай, Стас, а, может, и не надо никуда ходить? Вечер уже.
— Ну и что, — утираясь полотенцем, ответил Стас. — Я все равно пойду. А ты сиди, включи телевизор и отдыхай. Я по пути в лавку зайду.
И, взяв пакет под продукты, Стас хлопнул дверью.
Обратно он пришел быстрее, чем ожидал Толик.
— А где леди? — спросил он друга и выключил громко говорящий «ящик».
— Ты знаешь, Толик, опять у трактора никого нет. Или всех уже разобрали, или у них сегодня выходная ночь. Подумал я, подумал, да и взял вот эту.
Стас достал из пакета и поставил на стол бутылку водки, на которой, к удивлению Толика, красовалась яркая цветная этикетка. Точно такая же, как в газетной рекламе, и с таким же названием — «Огненная леди».
— Верится с трудом, — только и сказал Тоха.
— Вот я и подумал… Мы сейчас эту леди вдвоем как-нибудь уговорим. А потом и по телефону девок вызовем. В любой момент. Вся ночь впереди. Лады!
— Лады, лады… Делай, как хочешь. Мне все равно, — ответил Тоха и вновь включил телевизор.
— Тогда я пойду, для нас и нашей леди приготовлю что-нибудь закусить… А ты отдыхай пока, — сказал Стас и пошел на кухню.
…Вернувшись в комнату с тарелками и вилками в руках, он увидел, что Толик тихо спал в уголке дивана, чуть склонив голову на левое плечо. На самом краешке стола, как раз напротив него стояла высокая и тонкая бутылка, с этикетки которой смотрела на Толика и белозубо улыбалась «Огненная леди».
Яша-антисемит, или давай поговорим
«Обыкновенный русский человек,
Каких у нас в России миллионы.
Обыкновенный русский человек,
В свою страну по-рыцарски влюбленный!»
В этот пивной бар на нашей городской окраине я заглядывал редко: находился он на первом этаже большого многоэтажного дома у самого автобусного «кольца», до которого, добираясь из центра домой, я почти никогда не доезжал, выходя на две остановки раньше. Но сегодня я решил проехать именно до «кольца», погулять там по окрестностям, а заодно и пивка пропустить кружечку-другую в том самом баре.
Выйдя из автобуса, я огляделся. Метрах в ста от асфальтового пятачка разворота начинались деревенские огороды и дома пригородного села. А там, где ещё в прошлом году было хлебное поле, стояли рядами новенькие кирпичные гаражи, недалеко от которых возвышались такие же новые пятиэтажки.
«Ах, город село таранит!» — пришли на ум давние рубцовские строчки. Наверное, потому, что я очутился на той самой грани «меж городом и селом»…
Гулять расхотелось, и я направился к пивному бару.
Была середина дня и пивом наслаждались немногие посетители. Это вечером после рабочего дня здесь будет шумно и дымно: мужики по пути с работы домой обязательно завернут сюда охладить горячие души, а уж поговорить при этом — нет ничего важнее.
Впрочем, я посетителей особо и не рассматривал, а, подойдя к стойке бара, взял кружку пенистого янтарного напитка, которую мне наполнила молоденькая ясноглазая девица, и сел за свободный стол у самого окна, за которым суетилась городская улица с небольшим рынком как раз напротив бара. Пиво всегда располагало к неспешному размышлению, но не успел я сделать и первые прохладные глотки, как к моему столу подошел с кружкой же пива небольшого росточка пожилой мужичок в легкой светлой куртке.
— У тебя свободно? — спросил он и неожиданно добавил. — Давай поговорим.
— Свободно, — кивнул я. — Садись, поговорим.
Мне показалось, что я где-то уже видел этого человека, но сразу никак не мог вспомнить.
— Яша, — протянул руку мужичок и сел за стол напротив меня.
Я назвал себя и тут же, услыхав имя, вспомнил, где его видел. Передо мной сидел Яша Антисемит…
…Было такое время, хотя и в прошлом уже веке, но не столь от нас далёкое, когда водку в магазинах нашего города вдруг стали продавать только до семи часов вечера, объясняя это борьбой с пьянством и алкоголизмом. И вот с таким решением городских властей этот Яша никак не мог смириться. Он выступал перед очередями мужиков у винных лавок и магазинов, призывая идти с протестом к городскому комитету властвующей тогда партии, собирал подписи под сочиненным им же письмом в редакции местных и центральных газет.
Все, помнится, с ним на словах соглашались, но никто делом Яшу не поддерживал и никуда с ним не ходил. А он все равно не успокаивался и продолжал выступать против продажи водки до семи часов, вечера, за что и был прозван «Антисемитом».
Яша еще долго бегал по этажам власти и даже, говорят, попал на приём к какому-то, приехавшему в город, высокому московскому чину. Но все было напрасно. Правда, власти какое-то время меняли правила продажи водки: жаждущим её стали «отпускать» до десяти часов вечера, а потом ввели даже талоны на спиртное. А про Яшу говорили ещё, что он когда-то преподавал в местном «политехе», но по какой-то причине из института ушел.