Рассказы из сборника 'Как я сталкивался с приятелем'
Шрифт:
Это уже слишком.
Вчера я дотронулся до нашей швейной машины - налег на нее, доставая с верхней полки пузырек чернил. Теперь обнаружилось, что машина не работает.
– Кто трогал ее последним?
– посыпались вопросы.
– Я трогал ее последним, - признался я.
– Но я ею не пользовался.
Это разумное объяснение отвергли и меня заставили отнести машину в починку. Мало того: пропали чернила. Поскольку я последний пользовался ими, мне велели либо найти их, либо купить новый пузырек.
Дошло до того, что теперь
Я застраховался от гонений и заработал себе хрипоту. Но теперь, когда пропадет какая-нибудь вещь, приходится иметь дело с нападками другого рода. Мои родные перестали спрашивать: "Кто трогал ее последним?" Теперь, чтобы свалить на кого-нибудь вину, они кричат: "Кто последним видел ее?"
Дальнейшее сопротивление бесполезно.
ПАХНЕТ ГАРЬЮ
Перевод В. Смирнова
У каждого настает в жизни момент, когда надо действовать быстро и решительно. Приняв срочные меры, вы спасете не только галстук, но и рубашку.
Например, когда, сидя за рулем в машине, вы уронили горящую сигарету.
Я видел сильных мужчин, которые в этой ситуации теряли самообладание и лихорадочно срывали с себя одежду.
Люди в новых костюмах разражаются при этом чудовищной бранью, а безмятежные натуры выскакивают из автомобиля, хрипя и заглатывая воздух, словно борцы на ринге.
Ситуацию "упавший окурок" обычно предвосхищает своими беспокойными вопросами сидящий рядом пассажир, как правило, ваша жена.
– Пахнет гарью, тебе не кажется?
Мужчины, которым задают этот вопрос, морщат нос я с храпом втягивают в себя воздух, словно лошади, чующие близкий лесной пожар.
После второго вопроса: "Не уронил ли ты сигарету? " - они замыкаются в напряженном молчании.
Они смотрят перед собой сосредоточенным, невидящим взглядом, хотя глаза их прикованы к дороге. Этот этап длится недолго.
Последнее замечание пассажира, которое он делает, лихорадочно ощупывая пространство между собою и вами: "Кажется, ты горишь", - производит роковое действие на водителя. Автомобиль заносит и швыряет о край тротуара. Дверца распахивается, и водитель вылетает из автомобиля), словно за ним гонятся сто чертей.
Бывает так, что у него из-за пазухи тянется дымок. Бывает так, что на колене его новых серых брюк медленно расползается темное пятно. Иногда тревога бывав! ложной: окурок упал на пол. Но бывает и так, что горит пассажир.
При виде горящего попутчика вашей радости нет конца. Вы припадаете к дверце, чуть ли не рыдая от радости, а попутчик, выпуская из себя клубы дыма, скачет на четверенькэх и кувыркается через спину в кабине. Это забавно. Смеешься и не можешь
Так вот, мой зять Томас - кстати сказать, чем меньше о нем говорить, тем лучше - сидел на заднем сиденье в моем автомобиле, а я гнал со скоростью тридцать миль в час.
– Стой!
– вдруг завопил он.
– Машина горит!
Я нажал на тормоза и не спеша остановился через сто ярдов. Я вылез из автомобиля с достоинством, хотя, к сожалению, не могу сказать того же о Томасе. Он выскочил в клубах дыма.
Я взял его за плечи и, не обращая внимания на мою сестру и на дым, стал его отчитывать.
– Томас, - сказал я, - я далек от мысли выговаривать тебе за разгильдяйство, но это ты, собака, уронил окурок на нашу сумку, и она загорелась.
– Нет ты!
– завопил Томас.
– Дым шел спереди!
Черт побери, он был прав. Карман моего пальто тлел, словно горящая трубка. Моя сестра с замечательным самообладанием схватила термос и сунула его в руки Томасу, который выдернул пробку и окатил меня горячим, как кипяток, чаем.
– Томас!
– начал я.
– Томас! Ты просто...
Но, как я уже сказал, с нами была моя сестра.
КАК, СЕГОДНЯ БЕЗ ПУДИНГА?
Перевод Н. Шерешевской
Когда я прихожу с работы, я никогда не спрашиваю: - Что там у нас сегодня на обед? По-моему, те, кто каждый вечер задают такой вопрос, просто обижают этим хозяйку дома. Выходит, будто они сомневаются, что она может приготовить что-нибудь путное.
Нет, я за то, чтобы приподнять крышку кастрюли и понюхать. Только таким путем я либо подтверждаю, либо отметаю свои подозрения. А когда у нас к обеду кролик, мне не надо даже исследовать, что стоит на огне. Унылые лица тех, кто пришел домой раньше меня, говорят об этом достаточно ясно.
Иногда меня еще в дверях встречают словами:
– Опять кролик...
Это - печальное известие, и мне стоит большого труда не разрыдаться от горя.
Однако у меня и в мыслях нет отказаться от кролика. Я буду есть его, как и все, но чтобы нахваливать - это уж извините!
А тем, кто еще не успеет в дом войти, как уже спрашивает: "Что у нас сегодня на обед?" - стоило бы отвечать: "Требуха".
Лично меня эта "требуха" испугала бы меньше, чем когда мне отвечают:
– Сегодня у нас только холодное мясо. Стирка!
Ответ: "Сегодня только холодное мясо" - может огорчить меня.
Некоторые члены нашей семьи, когда им говорят, что сладкого не будет, воспринимают это почти как стихийное бедствие.
– Как, сегодня без пудинга?
Меня лично отсутствие пудинга не волнует. Я сдерживаю свои чувства и вполголоса бормочу:
– Ну и семейка!
Потом присаживаюсь к столу; и с демонстративным аппетитом набрасываюсь на кролика, чтобы показать хозяйке, что зла я на нее не держу.
А чтобы поднятm настроение остальных, начинаю, расписывать кроликов вообще.