Рассказы из сборника "Странная конфетка"
Шрифт:
Ясмин знала это, чувствовала. Терапия работала. И если бы у Бернарда С. когда-нибудь был бы такой шанс, он сделал бы с доктором Купером нечто гораздо более худшее, чем просто убийство. И он был не одинок. Если бы опросили заключенных Тюрьмы Особого Режима Кларксон, чего они больше всего на свете хотят, у каждого в мечтах была бы доктор Купер.
В Тюрьме Кларксон были самые высокие показатели по реабилитации самых жестоких преступников по стране и даже в мире. Некоторые из них видели чувствовали во сне вкус чужих
Расстояние не защищает от парапсихических способностей. Доктор Купер знала каковы на вкус их мечты, она могла найти их повсюду, даже когда они выйдут. Только смерть могла бы освободить их от нее, и то полной уверенности не было.
Доктор Ясмин Купер, врач-эмпат, самый ненавистный человек и единственный, которого боялись в этих стенах, скрывающих монстров, сидела за своим столом, просматривая документы, когда зазвонил телефон. Она проигнорировала звонок, зная, что автоответчик поднимет трубку. Он так и поступил. Ее голос просил говорить после сигнала, потом послышался голос мужчины:
– Привет, Ясмин, это снова доктор Эдвард Бромлей. – Настала тишина. – Хорошо, у нас в школе есть проблема, которая требует вашей специальной консультации. Это уже пятое сообщение, которое я оставляю, Ясмин. Позвоните мне или ребенок будет уничтожен.
В последний момент она сняла трубку.
– Доктор Бромлей.
Ее голос был совершенно нейтрален, всего лишь уловка, которую она практиковала на пациентах.
– Ах да. Ясмин. Я рад, что вы ответили. Мы можем поговорить по видео-связи?
Она уставилась на крошечный, не больше кредитки, экран над телефоном. Экран светился серебристо-серым.
– Нет. – Ответила она. – Что в хотели, доктор Бромлей?
Он вздохнул.
– Ясмин, или мне называть вас доктор Купер?
– Это было бы прекрасно. Что вы хотели?
– Мне действительно хотелось бы видеть ваше лицо во время нашего разговора.
– Почему?
– Черт побери, Ясмин… Доктор Купер. Вы знаете, как трудно это было для меня, обратиться к вам?
– Нет. – Солгала она. Его беспокойство медленно сочилось по телефонному проводу, дрожа электроволной и немного страхом. Что-то было не так.
– Скажите, что вы хотели, Бромлей. Почему вам понадобилась моя особая консультация? – Ее голос источал легкий аромат сарказма, сочившегося сквозь профессионализм. Она чувствовала, как перестает владеть своим лицом. Она не могла позволить Бромлею видеть это. Она ощущала, как ненависть заполняет ее глаза и струится по ее рукам. Он тоже это бы заметил. Даже он не был настолько слепым, чтобы не заметить.
– В школе проблема. – Он колебался, было слышно только его дыхание.
– Какая проблема?
– Плохие сновидения, даже кошмары. Ужасные, чудовищные, кровавые кошмары. У нас уже была одна
– Ученик или учитель?
– Ученик, но он был одним из лучших. У него уже шло обучение, но кошмары сожрали его живьем. Он исполосовал свои запястья, лишь бы больше никогда снова не заснуть.
Ясмин улыбнулась.
– Вы скрывали это достаточно долго, Бромлей. У вас в школе необузданный навеватель снов. Полиция может справиться с этим сама.
– Мы уже пробовали, Яс.
– Нет, - прервала она, - никто больше не смеет меня так называть. – Старое прозвище прошлось по коже, поднимая волоски на ее руках.
– Ясмин, вы помните Никки?
– Он был навевателем снов, чуть старше меня.
– Да. Он мертв.
Она уставилась на телефон, задаваясь вопросом, на что похоже в данный момент лицо Бромлея, в эту вот самую минуту. Струйка пота пересекла ее лоб, она вытерла ее тыльной стороной ладони.
– Что произошло?
– Он пытался разобраться с кошмарами. Мы думаем, что он вступил в контакт с нашим нелегалом, и тот устроил ему кровавый фейерверк из сосудов мозга. Эмболия.
Ясмин тяжело сглотнула, надеясь, что Бромлей ее не услышал.
– Такое бывает. – Ее голос стал немного тише, настолько, что она знала, что он выдает ее напряжение.
– Да, у неопытных навевателей снов. Ники был почти так же хорош, как и вы. Люди с такими талантами не дадут превратить свой мозг в фарш, по крайней мере, не без посторонней помощи.
– Невозможно убить кого-то во время навеянного сна. Больное сердце может не выдержать. Никки не мог умереть во сне. Он просто умер. Это совпадение.
– Вы верите в это не больше, чем я.
– Почитайте любой учебник по психическим явлениям, Бромлей. Вы знаете правила. Никто не может убить другого человека, пребывая во сне.
– Мы теперь знаем, что это не так.
– Нет ни одного документально подтвержденного случая.
– Я опишу этот случай в отчете, Ясмин. Вы у меня в долгу.
Сказано это было четко и ясно, безапелляционно.
– Вы записываете этот разговор?
– Нет.
– Тогда уже и не запишите.
– Вы думаете, я хотел заставить вас сделать признание, а потом вас им шантажировать?
– Вы уж простите, но была такая мысль.
– Я не записываю этот разговор, Ясмин. Просто поговорите со мной, пожалуйста.
Может, дело было в этом «пожалуйста», а может, едва уловимом страхе. – Итак, у вас там есть навеватель снов, который может убивать во время сновидения. Кто-то, как минимум, настолько же сильный, какой была я.
– Боже, Ясмин, никогда не повторяйте этого снова. Если кто-то это услышит…
– Вы просили говорить, вот я и говорю. Вы знаете, кто это может быть?
– Мы думаем, что да. Ученик, прибывший два месяцы назад. Десятилетняя девочка по имени Лизабет Персон.