Рассказы извозчика. Грустные, смешные и сексуальные

Чурин Борис Павлович

Теперь предстояло решить еще одну, довольно сложную проблему. Речь шла о том, как побыстрее выпустить на сцену ресторана мою танцевальную группу. Уже существовала договоренность с руководством ресторана, уже были сшиты костюмы. Дело оставалось за малым: научить девочек танцевать. Посещение репетиции повергло меня в уныние. Ни один из шести танцев девушки не могли оттанцевать чисто. То они путали порядок движения, то, вообще, не слушая музыку, пороли отсебятину.

С трудом дождавшись конца выступления, я попросил исполнительниц выйти ненадолго из зала. Оставшись наедине с Леной и Ириной, я дал волю своим чувствам. Смысл

моей гневной речи, пересыпанной выражениями, не очень приятными для женских ушек, сводился к простой мысли: что за два месяца, в течение которых длились репетиции, можно было научить танцевать даже корову.

– Вы сами настаивали, чтобы я выбирала девушек не по музыкальным способностям, а по внешним данным, - попыталась возразить Ирина.

– Как я успел заметить, - сквозь зубы прорычал я, - та девушка была единственной, кто ни разу не ошибся.

Со взвинченными нервами и головной болью покидал я актовый зал. Стремительно вышагивая по школьному коридору, за очередным поворотом я почти лоб в лоб столкнулся с Дарьей.

– Я вас жду, - прошептала она, - мне надо вам все объяснить. Мы ни в чем не виноваты. Это они, Ирина и Лена. Они с нами почти не занимаются. Вместо трех часов, мы репетируем, в лучшем случае, час. Часто репетиции вообще отменяются...

Девушка продолжала говорить, а я, словно человек, получивший неожиданный удар ножом в сердце, неподвижно стоял с застывшим взглядом.

– Видимо, потому и не удалось мне разбогатеть, - думал я, - что строю свой бизнес на доверии к людям. Конечно, ни Ирке, ни Ленке нет никакого резона лезть из кожи, чтобы подготовить мою группу в кратчайшие сроки. Чем дольше они проработают, тем больше денег получат от меня. А я дурак...

Резко развернувшись, я бегом устремился обратно в актовый зал. Лена встретила меня настороженным взглядом. Подойдя к ней почти вплотную, я тихо, но жестко проговорил:

– Сегодня - твой последний день работы здесь. Завтра получишь расчет.

Несколько секунд Лена растерянно смотрела на меня, чуть приоткрыв рот. Затем глаза ее потемнели, а губы вытянулись в тонкую линию.

– Ты об этом еще пожалеешь, - по-змеиному прошипела она и, схватив свои вещи, быстро зашагала к выходу.

Начиная со следующего дня, я взял за правило присутствовать на каждой репетиции. Несмотря на позднее время (репетиции проходили вечером), девочки часто задерживались на час, а то и на два, и сами, без помощи Ирины, оттачивали отдельные элементы танцев. Результаты не замедлили сказаться. Примерно через неделю девушки чисто, без помарок, исполняли уже три танца, а спустя еще несколько дней, я наведался в ресторан и объявил о нашей готовности к выступлениям.

На последних трех репетициях, по предложению Ирины, девушки должны были танцевать в костюмах. Накануне, после репетиции, я раздал девчонкам их "спецодежду". Как истинные женщины, они в течение часа, весело щебеча, вертелись перед зеркалом, примеряя то один, то другой костюмы.

На следующий день у моего Жигуленка забарахлил карбюратор, и я на полчаса опоздал к началу репетиции. Зайдя в школу, я, к своему удивлению, увидел Дарью, одиноко вышагивающую в холле, вдоль стендов.

– А где остальные?
– поинтересовался я, подходя к девушке.

– Уехали, - небрежно бросила она.

– Куда уехали?
– встревожился я.

– В Грецию.

– Куда?!
– я

поперхнулся и закашлялся.

– В Грецию, - невозмутимо повторила Дарья, - их скупил какой-то фирмач, Ленкин любовник. Заключил с каждой из них договор, и сегодня они вместе с Ленкой улетели в Грецию. Будут там в ресторане выступать. Мне все это Светка рассказала. Она из аэропорта позвонила. (Светка была одной из девушек моей группы.)

Я почувствовал слабость в ногах и с трудом опустился на низкую скамейку, стоящую у стены. Дарья присела рядом.

– А тебя почему не взяли?
– повернул я к ней голову.

Дарья махнула рукой.

– Наверное, Ленка узнала о нашем с вами последнем разговоре.

– А если бы пригласили, поехала?

– Нет. Не поехала, - Дарья упрямо дернула плечом.

– Ну да, у тебя же университет, - вспомнил я.

– Не поэтому, - мотнула головой девушка, - просто, не хочется становиться предателем.

С минуту сидели молча.

– Что вы теперь намерены предпринять?

В Дарьином вопросе явно звучал призыв к действию.

– Что намерен предпринять?
– я почесал затылок, - намерен надраться до зеленых соплей.

Я медленно поднялся со скамьи.

– Борис Павлович, - на лице Дарьи блуждала грустная улыбка, - можно мне с вами тоже надраться?

Я равнодушно махнул рукой.

– Пошли.

Ночью я проснулся от ощущения пожара внутри моего тела. Язык, как мне казалось, увеличился втрое и намертво прилип к небу. Голова гудела как медный таз, по которому заехали молотком. В животе булькало и клокотало. С трудом оторвав голову от подушки, я сел на краю кровати и принялся шарить босыми ногами по полу в надежде найти тапочки. Спустя минуту, осознав тщетность этих усилий, я встал и босиком пошлепал на кухню. Два стакана холодной воды слегка притушили пламя, испепеляющее мои внутренние органы. Шум в голове поутих. Я открыл настежь окно и некоторое время с наслаждением вдыхал полной грудью свежий, ночной воздух. Почувствовав легкий озноб, я решил вернуться в кровать и продолжить сон.

Нащупав в темноте одеяло и откинув его край, я стал медленно опускаться на, еще не успевшее остыть, ложе. Неожиданно мое плечо уперлось во что-то твердое. Я протянул руку и, к своему ужасу, ощутил под ладонью человеческую голову. В одно мгновение выскочил я из кровати и оказался возле стены, шаря по ней в поисках выключателя. Свет от люстры осветил комнату, и я с замирающим сердцем бросил взгляд на свою кровать. На одной из двух подушек покоилась женская головка, повернутая ко мне затылком. Постепенно в памяти стали возникать обрывочные сцены вчерашней попойки.

– Дарья!
– осенило меня.

Я решительно подошел к кровати, сдернул одеяло, и ... тут моему взору предстало женское тело изумительных форм. Трусики-паутинки делали вид, что прикрывают его и интимные места. Я с трудом сглотнул слюну, протянул руку и потряс девушку за плечо.

– Гхэ-э-эй!
– сумел извлечь я из легких хрипящий звук.

Далее последовала сцена из кинофильма "С легким паром", которую главная героиня фильма описала словами: "ты умрешь со смеху..., я поливала его из чайника". Правда, из жалости к постельному белью, Дарью я из чайника не поливал. Однако мне изрядно пришлось потрудиться, прежде чем она смогла, более или менее, осознанно произнести: