Рассказы на ладони
Шрифт:
— Да ты потише, потише.
— Замолчу, когда денег дашь.
«Делать нечего», — почтальон достал из кармана серебряную монетку и бросил её на пол. Потом подтянул к себе за ремень кожаную сумку и поднялся.
Игрок, на котором была одна рубашка, скатился вниз по лестнице. Его нос и глаза были такими, какие Бог мог сотворить только в момент полного забытья, когда смертельно устал от своей работы над человеком. Он строго сказал: «Я слышал, как по полу покатилась монетка. Дай-ка её мне, сестричка. За тобой должок».
—
Женщина быстро нагнулась и спрятала монету под широким поясом кимоно.
Девочка вприпрыжку гнала перед собой металлический обруч. Он звенел по-осеннему.
Дочь углежога направлялась в долину с корзиной угля за спиной. На плече она несла ветку боярышника. Ягоды были чудесными — красные кораллы среди зелёных листьев. С корзиной и веткой девочка шла в деревню, чтобы отблагодарить доктора.
— Думаешь, одного угля хватит? — спросила она своего занемогшего отца.
— Скажи ему: кроме угля у нас всё равно ничего нет.
— Если бы это был уголь, который выжег ты… А то ведь эта сделала я, я стесняюсь. Может, подождём, когда ты выздоровеешь?
— Ну, нарви у кого-нибудь в горах хурмы.
— Хорошо.
Однако прежде чем девочка успела залезть в чужой сад, они вышла к рисовому полю. Огненные ягоды на меже заставили её забыть про хурму. Она потянулась к ветке. Та послушно склонилась. Потом девочка обеими руками пригнула ветку к земле. Вдруг ветка с треском обломилась, девочка упала на спину. Потом весело заспешила в деревню, бросая ягоды себе в рот. Она набила оскомину, язык стал шершавым. Ей повстречались школьницы, возвращавшиеся домой.
— Дай мне!
— Дай мне!
С молчаливой улыбкой девочка протянула им ветку с ягодами. Школьниц было пять или шесть. Каждая сорвала по красной грозди.
Девочка дошла до деревни. На веранде столовой стояла женщина.
— Какие красивые ягоды! Кому ты их несёшь, девочка?
— Доктору.
— А, это вы присылали за ним паланкин. Да ведь твои ягоды краснее моих тянучек! Дай-ка мне одну!
Девочка протянула всю ветку и отдёрнула руку.
— Можно взять?
— Можно.
— Всю ветку?
— Берите.
Новое шёлковое кимоно женщины поразило девочку до глубины души. Она покраснела и заспешила к доктору. Но ещё больше была поражена женщина — гроздья были намного больше её ладони. Она отправила одну ягодку в рот. Ягода была холодной и сочной — совсем как в её деревне. Только матери, которая прислала кимоно, не было с ней рядом.
Девочка вприпрыжку гнала перед собой металлический обруч. Он звенел по-осеннему.
Женщина достала из-за пояса серебряную монетку, завернула её в бумагу и стала терпеливо поджидать ту минуту, когда девочка станет возвращаться домой.
Дует-дует ветерок,
Осень прогоняет.
Так
[1925]
Мама
1. Дневник мужа
Этой ночью я стал мужчиной.
Обнял жену — стало мягко.
Мама моя тоже была мягкой.
Слёзы текут, говорю:
«Стань хорошей мамой,
Стань хорошей мамой».
Если б знал я её…
2. Болезнь мужа
Стало тепло, скоро ласточки прилетят. Лепестки магнолии из соседского сада перелетали через забор и ложились на землю маленькими белыми лодочками. За стеклянной дверью жена протирала тело своего мужа ваткой, смоченной спиртом. Он настолько исхудал, что катышки грязи от ночного пота лежали у него между рёбрами.
— Ты… Ты похож на человека, который хочет покончить жизнь самоубийством вместе со своей любимой болезнью.
— Наверное, ты права. У меня же чахотка. А значит, внутри у меня уже ничего не осталось, одна болезнь.
— Сердце-то у тебя ещё бьётся. Только твоя бактерия к нему ближе, чем я. С тех пор, как ты заболел, ты только о себе и думаешь. И дверцу, через которую я к тебе приходила, захлопнул. Да ещё с такой злостью. Если б ходить мог, так точно бы меня бросил и из дому ушёл.
— Это потому, что тройное самоубийство совершить не так просто. Я, ты, мой микроб.
— Нет, это было бы прекрасно. Зачем я должна смотреть, как ты со своей бактерией умираешь? Что из того, что твоя мать заразилась от своего мужа? У родителей было так, у детей — всё по-другому.
— Так-то оно так. Я тоже так думал, пока не заболел той же чахоткой. Умерли-то они от неё. Вот и я всё-таки заболел.
— Нет уж, лучше мне от тебя заразиться. Тогда бы ты перестал меня сторониться.
— Лучше о ребёнке подумай.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что у тебя мать жива, а у меня нет. Вот ты и не хочешь меня понять.
— Опять ты за своё. Когда ты так говоришь, мне так противно становится — сама бы свою мать задушила!
С этим криком она бросилась на мужа, пытаясь поцеловать его в губы.
— Дай мне твоих микробов, дай мне!
Муж схватил её за ворот. Жена дрожала, своими костлявыми руками он бросил её на пол. Полы её кимоно разошлись. Перед ним была её пышная белая грудь. Такая мягкая. Муж упал, закашлялся, капельки слюны, смешанные с кровью, попали жене на правую грудь.
— Не давай её дочке!
3. Болезнь жены
— Мама, мамочка!