Рассказы народного следователя
Шрифт:
– Постой, постой! Что взвесил?
– Ну… скорлупный бой.
– Так, так! А на что разделил?
– На все скорлупки… Ну, вывесил одну, потом еще одну и еще одну… пустые скорлупки, которые сохранились. Потом сложил и разделил на три, а потом мелкий бой разделил на это…
Я начал понимать.
– Следовательно, вывел среднее от трех единиц, а затем общий вес собранной мелкой скорлупы разделил на это среднее?
– Ну да…
– И в результате получилось девять тысяч шестьсот?..
– …девяносто три.
Я сидел потрясенный…
Игорь подозрительно спросил:
– А что? Разве не верно?
Обшлага рукавов его пиджака и колени брюк были обильно увожены смесью яичного желтка, земли и травяной зелени.
– Я на каждую телегу составил отдельный акт. С приложением ведомостей. И дал расписаться двум парнишкам из ШКМ, которые мне помогали. И еще отобрал у них подписки… о неразглашении.
– Игорь! – сказал я. – Дорогой ты мой Игорь! Иди сюда, я тебя поцелую! Титан! Честное слово: титан!
– Ну уж вы скажете! Титаны это, которые у греков… А я…
От поцелуя он конфузливо уклонился.
– Ну пойдем, дружище, обедать к нашей сторожихе. Я сегодня заказал ей яичницу с салом! Будешь есть яичницу?
– Еще как буду! Я хоть каждый раз могу яичницу есть!
Дело, которое мне казалось не стоившим выеденного яйца, на которое я смотрел, как на любопытный казус, превращалось в настоящее «дело», и в нем надо было разбираться всерьез. Кому же верить: Родюкову, профессионально и правильно проведшему расследование, или Желтовскому, обосновавшему свои выводы на сомнительной арифметике? А почему – сомнительной? Ведь то, что проделал Желтовский, и есть самая настоящая дедукция. Пусть примитивная, вызывающая улыбку… Но нельзя отказать этой «методике» в железной, математической логике… Если, разумеется, подсчеты сделаны правильно… А почему бы им и не быть правильными?
Я вышел в коридор и пригласил вызванного на допрос заготовителя Ракитина.
– Почему вы не приходили столько времени? Повестки, что ли, дожидались?
Ох, как не нравился мне этот человек с крысиным обликом!
– Вы что же – не заинтересованы в своем деле?
– Так ведь чево уж тут… интересоваться… Когда меня агент угро… допрашивал, я уж сразу все понял: ну, теперь конец мне. Погибель и все! Раз подписку о невыезде отобрал.
– Подождите, подождите, уважаемый! А до разговора с уполномоченным угрозыска почему не приходили?
– Как, то есть, до разговора?
– Да ведь уполномоченный Родюков только вчера вернулся с расследования?
– А вчерась он меня не вызывал…
– Так когда же он вас привлек и подписку отобрал?
– В тот день… Когда вы мои документы взяли… Ночью он меня арестовал, допросил обвиняемым, значит… в мошенничестве. А потом ослобонил. Взял подписку. Вот я и живу здесь. Остатние крохи проедаю… Эх… скорей
– А вы сами считаете себя мошенником? Приписали для счета еще пять тысяч яиц?
– Что вы, товарищ?! Вить я многосемейный! Да, видать, уж так мне на роду написано… Може, когда правда и выйдет…
– Хорошо. Подождите в коридоре.
Я стал внимательно просматривать дознание. Что за черт?! Подписка и постановление о привлечении в качестве обвиняемого датированы вчерашним числом… Вот история! А какой смысл этой крысе врать?
– Ракитин! Войдите! Садитесь. Скажите, вы помните названия деревень, которые объезжали?
– Н-нет… Много было деревень. Все не упомню…
– А дороги, которыми ехали, помните?
– Так, маленько помню…
– А фамилии крестьян, у которых яйца покупали?
– Не помню. А только они записаны в книжках…
Я подвел его к карте района.
– Выехали вы, следовательно, из Петуховского района. Вот отсюда, не правда ли? И куда же направили стоны?
– В Леньки…
– После Леньков?
– Кажись, в Рудаковку… Есть такая в вашем райвоне?
– Есть… Ну, а после Рудаковки?
– В Песково… а затем поехал в это самое… как его…
– В Лысогорку?
– …кажись туда, а в точности не помню… Нет, не в Лысогорку я поехал, а в Родники… Сейчас припоминаю: в Родники.
– Ну, а если весь этот маршрут повторить: нашли бы деревни и людей?
– Так ведь как же не нашел бы, если все деревни в книжках записаны?!
– Сколько же вы проехали деревень всего?
– Кто ж их упомнит?.. Вот все в книжках… фитанции…
– Ладно. Давайте посмотрим «фитанции»… Так. Начали. Леньки… Рудаковка, Лысогорка, Родники, Пеньково, Столетово, Братское, Скуратово…
Я назвал десятка три деревень. Он согласно поддакивал.
– Ну, вот и все, что записано в пяти ваших книжках…
– Верно все, коли больше нет…
Я взял счеты.
– А теперь подсчитаем, сколько же яиц вы заготовили.
Защелкали костяшки.
Он смотрел на мои руки безучастно.
– Итак, вы заготовили всего четыре тысячи восемьсот тридцать штук…
– Как то ись четыре тысячи восемьсот?!
– Да так уж! Арифметика – наука точная. Может быть, сами подсчитаете? Пожалуйста…
Он считал долго, сбивался, снова начинал подсчет… И вдруг заплакал. Снова, как в первый день нашего знакомства, заплакал. Я чувствовал почти физическую брезгливость к этому человеку.
– Ну, что же? Четыре тысячи восемьсот, а не десять тысяч… Так или не так?
– Десять тысяч у меня было… десять тысяч…
Я потащил к себе из лежавшей на краешке стола пачки чистый бланк «Протокола допроса в качестве обвиняемого»… Но вдруг вспомнил об дедуктивном опусе Желтовского… Черт возьми! А ведь не увязывается!