Рассказы о русском подвиге
Шрифт:
Долго стояли над кручей солдаты.
Кто же герои? Кто эти дерзкие артиллеристы? Так и не узнали о том
солдаты.
«Знай наших!» — вот и все, что на память об отважных бойцах осталось.
ОРЛОВИЧ-ВОРОНОВИЧ
Не утихают бои под Москвой. Рвутся и рвутся вперед фашисты. В середине
ноября 1941 года особенно сильные бои развернулись на подступах к городу Истре.
Немало и здесь героев. Гордятся солдаты младшим лейтенантом Кульчинским,
гордятся
солдаты. Отважно разят врага. Выбивают фашистских солдат и фашистскую
технику.
Как-то после тяжелого дня собрались солдаты в землянке, заговорили о
подвигах. О летчиках речь, о танкистах — вот кто народ геройский!
Сидит в сторонке солдат Воронович. Тоже о смелых делах мечтает. Только
не танкист Воронович, не летчик. Скромная роль у него на войне. Связист
Воронович. Да и характером тих, даже робок солдат. Где уж такому мечтать о
подвиге!
И вдруг порвали где-то фашистские мины связь. На поиски повреждения и
отправился солдат Воронович.
Шагает, идет Воронович, пробирается лесом, полем, и вот у овражка, у
прошлогоднего стога сена, стоят четыре фашистских танка. Всмотрелся солдат. Кресты на
боках. Дула пушек на него, на Вороновича, глазом змеиным смотрят.
Неприятно солдату стало. Холодок пробежал по телу. Прилег Воронович на
землю. Зорче еще всмотрелся. Видит — у танков в кружок собрались фашисты.
Соображает солдат — привал у врагов. И верно — достали фашисты еду.
Лежит Воронович. Громко стучит сердце. Один солдат и четыре танка! Уйти?
Отступить? Отползти? Укрыться?
Еще громче забилось сердце, в висках молотком застучало. А что-то внутри:
«Вот минута твоя, солдат. Вперед, вперед — там ожидает подвиг!»
Четыре танка, один солдат. Да разве тут сила к силе. Лежит Воронович:
«Четыре танка! Конечно, не к силе сила».
Но снова какой-то голос: «Вперед! Не мешкай, солдат. Вперед!»
Лежит Воронович: «Четыре танка! Отряд фашистов!» А мысли одна за другой:
«Смелее, солдат, смелее! Время не трать, солдат!»
Пополз Воронович к фашистам. Остановился. Поднялся. Швырнул гранату. Тех,
кто выжил от этой гранаты, тут же гранатой второй скосил.
Поражались потом солдаты.
— Один — и четыре фашистских танка. Орел! Орел! — смеялись солдаты. — Не
Воронович ты вовсе. Нет! Есть ты у нас Орлович!
ЛОПАТА
Война есть война. Всякое здесь бывает. Лопата и та стреляет. Москва готовилась
к схватке с врагом. Вокруг города возводились оборонительные рубежи. Рылись
окопы. Создавались баррикады, завалы, возводились проволочные заграждения,
устанавливались
кирки, ломы, лопаты...
Длинной полоской уходит ров. Вот он прямо идет, вот чуть изогнулся, коленце
сделал. Пополз чуть на взгорье. Сбежал к низинке. Пересек оголенное поле. Ушел
за ближайший лес. Это противотанковый ров. Много их у границ Москвы. И этот.
И чуть правее. И чуть левее. И дальше — за лесом. И дальше — за полем. И дальше,
и дальше — перекрывшие горизонт.
Костя Незлобии — студент-текстильщик. В землеройной студент бригаде.
Просится Костя в армию:
— Я в роту хочу. Я — в снайперы.
Не взяли Незлобина в армию. Слаб оказался зрением. И вот в землекопах теперь
Незлобии. Вместе с другими копает ров. Девушки рядом, подростки, женщины.
Старшим — старик Ордынцев.
Объясняет Костя:
— Не взяли в снайперы.
— Тут тоже, Незлобии, фронт, — отвечает Ордынцев.
— Подумаешь, фронт, — усмехнулся Костя, — канава, ров.
— Не ров, а военный объект, — поправляет старик Ордынцев.
Только сказал, как в небе низко, совсем над землей, над людьми, над окопом
пронесся фашистский летчик. Бросил он бомбу. Открыл огонь.
— Ложись! — закричал Ордынцев.
Бросились люди на дно окопа. Переждали огонь врага. Трижды в тот день
приходили сюда фашисты.
— Ну, чем же тебе не фронт, — посмотрев на Костю, усмехнулся старик
Ордынцев.
Ночь опустилась над лесом, над полем. На отдых ушли отрядники. Рядом на
взгорке стоит деревня. Расположились в уютных избах.
Только стал засыпать Незлобии, вдруг голос:
— Тревога! Тревога!
Вскочил Незлобии. Момент — на улице. Узнал, в чем дело. Оказалось, с воздуха
сброшен фашистский десант. Проснулись люди. Бегут на поле. Промчались кони —
наряд охраны. Вернулся Костя к избе, к сараю. Схватил лопату — вперед, за всеми.
Бежит к окопам, где место сбора. А здесь девчата, а здесь Ордынцев. Вдруг с
неба — солдат фашистский. Повис на стропах. И прямо в группу.
Не ожидали девчата «гостя».
— Ай, ай! — с испуга.
А Костя словно лишь ждал момента. Схватил Незлобии секиру-заступ. Фашиста
в спину.
— А-а-а! — взревел десантник. Осел и рухнул. Лежит, раскинул руки.
Расцеловали Костю друзья-девчата.
— Снайпер, ну, право, снайпер, — сказал Ордынцев.
Отбили люди десант фашистов. Вернулись в избы, ко сну, к покою. А утром
снова трубит побудка. И снова люди в суровом поле.
Смешались с фронтом тылы, обозы. Кругом девизом, кругом паролем: