Рассказы о золоте
Шрифт:
А теперь — другое. Амбар стал доступным и ласковым, как смотритель Макеев.
Вошел, пригледелся — гора сокровищ! На самом верху, как орлы, громоздились блестящие самовары. Пунцовым рядом «Бим-ббм» — 25 штук пятачок. Мануфактура яркая и добротная, с особым запахом фабрики.
Действовал по плану. Для всех — муки, сахару и чаю. И для каждого порознь. Маринке — на платье, ребятам — обутки, конфет, на одежду. Задумался, — что бы Варваре Ивановне?
— Бери самовар, — уговаривал продавец, — не по карточкам получаешь...
—
— Батюшки, да он спятил! — только ахала Варвара Ивановна, не зная, за что и браться. А ребята, примолкшие, чумазые, с набитыми ртами таращили на Василия восхищенные глаза.
Осталось еще неистраченных пятнадцать рублей. Когда-то мечтали с Маринкой о граммофоне. Сейчас решил купить, как только привезут граммофоны в лавку.
Роздал все, распределил и вздохнул свободно. Уф!
Вечером благодарила его Маринка:
— Какой ты хороший, Вася... Спасибо.
Взметнула глазами, точно солнцами синими осветила.
— А когда богатство найдешь?
— Да я же нашел, — смеялся Василий.
— Врешь, врешь! — хохотала девушка. — Самородки и Федька Мельгунов таскает. А такое, чтоб всю жизнь тут перевернуло?
Щеки румяные, с позолотой. Брови скобами, — ждет, отвечай!
— Погоди, Мариша, найдем!
3
— В этой местности золото произошло от зеленых пород. Почему же здесь красная почва?
Так спросил инженер у Василия и у Мельгунова. Но, за мыслями своими, должно быть, не ждал их ответа.
Было утро. Все трое стояли на Пудовом разрезе. Ночная роса серебряной пылью осыпала красные камни. Три лошади ждали за спинами людей и бряцали удилами.
— Зеленый камень тут есть, — осторожно вспомнил Мельгунов.
Инженер поднял на Федьку лицо в медной броне загара.
— Есть? Ну, веди!
Туманы все ниже садились на землю, обещали погожий день. Из молочного пара их рождались горы, неожиданно близкие и большие. Кони фыркали, оскользались подковами, топотали дружно.
Ехали гусем. Впереди Мельгунов, за ним — инженер, позади Василий. Счастлив он был безмерно и только заботился, как бы не пропустить какого-нибудь значительного слова. Потому что сразу связал с посещением этого опытного и знаменитого разведчика поворот всех сил своих в точку, о которой мечтал еще, собираясь итти на прииск. Когда мечтал о большой работе, о взволнованных ею людях.
Приезд инженера переполошил всех. Выдринцы, к которым Василий привык уже за два месяца, на час летучего совещания явились совсем с другими лицами. Никогда он не видел таким добродушным, почтенным и ласковым Герасима!
— Какие бы места, ребята, вы считали полезным разведать? — спросил у собрания инженер.
И артельщик, Орлов, лукавый и скрытный мужик, первым же вызвался проводить на какой-то ключ, известный ему, километров за тридцать от прииска...
Инженер записал, но в тайгу не поехал. Сказал, что пробудет
Горизонт загородился двумя островерхими сопками. Приискатели дали им имя «Два брата». Три ущелья смотрели из гор. Распахнулись три входа в твердыню скал. Над хребтами в утреннем паре дрожала синяя высь и орлы чертили в зените свои бесследные круги.
Здесь, у порога солнечного простора остановились кони и люди съехались вместе.
— Ширь-то какая! — оглянув котловину, сказал инженер, — неужели здесь золота нет!
Вечер, тайга и дым от костра.
С папиросой в зубах, без фуражки, инженер любовался камнями, разбросанными за день.
На три груды разложены образцы. Каждая из своего ущелья. И вышло по цвету: зеленая кучка, красная и опять зеленая.
Инженер ликовал. Хитро щурил видавшие виды глаза:
— Федор, и ты не догадался?
— Нет, Николай Иванович!
— А просто. Три ущелья — это пути трех речек. Двух древних и вашей Гремушки. Текли в одно место к Пудовому Разрезу. Только в разное время. Каждая отложила свои осадки. Припомни: зеленый камень — золотоносен...
— О-о, — застонал Мельгунов, — неужели, в глуби другая россыпь?
Кузнецов тоже понял. Так и подпрыгнул. Вот где он завтра же будет бороться по-большевистски!
Теперь было ясно. В Пудовом Разрезе сверху работалась золотая россыпь и грунт ее был зеленый. Докопались до красной, пустой породы. Кончилось золото, отступились люди. Достигнуто дно, найден подстил — и конец. Умер Пудовый Разрез! Так думали до сегодня. А вышло, что глубже, внизу, под красной землей должен покоиться новый и может быть еще более драгоценный пласт. Как и верхний, он будет зеленым.
Василий горел. Есть над чем попробовать силы, не зря он пришел на Выдринский прииск!
А Федька кривился в сомнении.
— Сообща тут надо работать. Глубокая россыпь...
— Ну и что? Рискнем?
— Нет у меня желания в артель соваться. Путаться с этим народом...
— Нет, не по здешним зубам закуска!
Инженер напутствовал, уезжая с прииска.
— Макеев, заботься об этой разведке!
— Как прикажете, — отвечал смотритель и колебался, — почему же хозяева старые о ней не думали?
— А ты знаешь? Может быть и разведали, да в секрете держали. Бригадиром назначь Кузнецова. Он бурение знает и работал ударником. Смотри же, не обижай ребят!
— Ну! — Макеев усмехнулся. — А еще я хотел вас спросить: признаете вы русло Гремушки надежным на золото?
— Нет.
— А если его осушить?
— Я бы не стал!
Для разведки выделили рабочих.
— Напрасно людей отрывают, — шептались по уголкам, — нашел же Герасим россыпь? Макееву предлагал Гремушку отбросить — замазали это дело!