Рассказы про «Катюшу»
Шрифт:
Жежерука дислоцировалась в районе Карачева. Фронт тогда проходил по линии
Жиздра — Карачев — Севск. Западнее этой линии начинаются глухие брянские
леса. В глубине их, вдоль реки Десны, противник заранее подготовил
оборону. Но и прикрывшись лесным щитом, гитлеровцы чувствовали себя
неспокойно. Они понимали: русские попытаются начать новое наступление. Но
какие силы для этого развертываются? Откуда следует ожидать нового удара?
Чтобы получить
забрасывал в наш тыл парашютистов. Особенно часто они появлялись вблизи
гвардейских минометных частей. Противник знал: где сосредоточиваются
«катюши», там жди нового советского наступления.
Все это позволяло предполагать, что задержанный в расположении 17-й
бригады подозрительный человек — тоже вражеский парашютист. Из штаба
бригады Музыченко доставили в разведывательный отдел штаба армии, и здесь,
на допросе, он был разоблачен. Музыченко признался, что он прошел в
Германии курс обучения по русским «катюшам», изучил материальную часть и
тактику их применения. Перед засылкой в тыл советских войск он получил
документы на имя Петра Музыченко — гвардии рядового 312-го гвардейского
минометного полка, недавно отправленного в госпиталь в связи с ранением.
Диверсант имел задание проникнуть в расположение гвардейских
минометных частей Брянского фронта и собирать о них сведения. Для
ориентировки ему сообщили фамилии ряда командиров полков и бригад
реактивной артиллерии, в том числе командира 312-го полка гвардии
подполковника Скирды.
Три дня назад разведчик был сброшен на парашюте в районе Карачева. Он
успел подойти к 17-й гвардейской минометной бригаде и сразу же попался.
— А каким образом вы должны были передавать свои донесения? —
допрашивали лазутчика (он сказал, что его настоящая фамилия Скрипников).
— Каждые семь дней мне приказано было являться в Орел и доставлять
шифрованные письма.
— Для кого?
— Не знаю.
— То есть как не знаете?
— Моя задача заключалась в том, чтобы в понедельник приезжать на
орловский вокзал и в разрушенном здании, под обвалившейся фермой оставлять
записку.
— Для кого?
— Этого мне не сказали. Объяснили, что больше я ничего не должен
знать. Через два месяца за мной прилетит самолет, и я получу крупную сумму
денег.
Показания пленного казались правдоподобными. Армейские разведчики
передали Скрипникова органам государственной безопасности, чтобы те
провели операцию по захвату второго агента, действовавшего в Орле...
* * *
наших войск. Около полудня в штаб Оперативной группы гвардейских
минометных частей позвонили из разведывательного отдела штаба фронта:
— Кто у вас сейчас на марше?
— Триста двенадцатый...
— Примите меры. Только что получен радиоперехват. Немецкий
самолет-разведчик передавал в свой штаб: «Русские «катюши» идут тремя
колоннами из Карачева на север». Имейте в виду, возможен налет
бомбардировщиков.
Да, в эти самые часы 312-й полк тремя колоннами шел по проселку из
Карачева на север. Нужно было срочно предупредить командира полка, чтобы
он рассредоточил дивизионы, замаскировал боевые машины и до ночи оставался
в лесу. В полк помчался офицер связи.
Но немецкие бомбардировщики опередили. Наведенные на цель своим
самолетом-разведчиком, они уже прошли вдоль колонн «катюш» и сбросили
бомбы. За первой группой самолетов появилась вторая. Они бомбили яростно,
пикируя и вновь заходя на цель... Почти одновременно вражеские самолеты
атаковали 17-ю бригаду полковника Жежерука. Той же ночью фашистская
авиация совершила налет и на другие гвардейские минометные полки и бригады
Брянского фронта.
Вновь вспомнили о задержанном парашютисте. Его снова допрашивали. Но
он повторял одно и то же: «Да, был заброшен для сбора сведений о
«катюшах», но сделать ничего не успел».
Однако можно было предположить, что вражеский разведчик имел с собой
радиостанцию. Передав собранные сведения гитлеровцам, он перед задержанием
бросил передатчик. Тот факт, что немецкий самолет точно указывал район
передвижения реактивной артиллерии, давал основания для такого
предположения.
В районы прежней дислокации 17-й бригады и 312-го полка направились
наши разведчики. Они осмотрели каждый овражек, каждый куст, надеясь найти
там радиопередатчик, брошенный парашютистом. Но поиски ни к чему не
привели.
В тот же день в 17-ю гвардейскую минометную бригаду приехал офицер
армейской контрразведки. Он пригласил к себе ефрейтора Носова:
— Расскажите все, что вы помните об обстоятельствах задержания
вражеского парашютиста.
Носов рассказывал подробно. Но офицер контрразведки непрерывно
уточнял:
— А как выглядел незнакомец, когда вы увидели его в первый раз?
— Обыкновенно. В темноте я видел только его силуэт.