Рассказы (сборник)

Харитонов Михаил Юрьевич

— Мы не на Земле? — на всякий случай спросил профессор.

— В смысле — на поверхности планеты, находящейся в галактическом пространстве-времени? Нет, зачем же? Там сейчас вообще мало кто живёт. К чему терять время на настоящей Земле, если можно воспроизвести любую её часть в паравремени? Причём сколько угодно раз. Большая часть людей сейчас обитает на тропических островах. Или на берегу Средиземного моря. Сами понимаете, в галактическом времени этого берега на всех не хватило бы. Да и тот, что есть, знаете ли, не подарок… Реальность хороша как

повод для творчества. Жить лучше в искусственном мире, это куда более естественно для человека. Точно так же, как пить арманьяк, а не сырую воду из ручья. Кстати. Насколько мне известно, вы не успели толком поужинать. Так вот, считайте, что вы находитесь в очень хорошем ресторане. Давайте покушаем, а я составлю вам компанию.

— Это как же? — скептически спросил Пенсов. — Вы же искусственный?..

— О, если вы насчёт покушать, это-то мы как раз можем, и даже очень, — довольно сообщил стол. — К сожалению, мы не можем предстать перед вами в человеческом облике. Увы, нам запретил это наш создатель. Разве что вы согласитесь на наше присутствие в виде каких-нибудь не слишком раздражающих вас существ?

Профессор подумал про себя, что «Пендем» довольно нахально набивается в компанию. Видимо, изображать из себя говорящий стол ему надоело.

— Ну давайте. Только чтобы существо было не страшное и не вонючее, — попросил Пенсов.

— Вы как к кошкам относитесь? — поинтересовался стол.

— Ну… Так же, как и к собакам, — осторожно сказал Андрей Валентинович. — Люблю некусачих и гладкошерстных.

— Вот и отлично, — удовлетворённо сказал голос.

Тут же на край стола вскочил белый кот, а с другой стороны — того же размера пёсик неопределённой породы, отдалённо напоминающий помесь пуделя с бассетом.

— Это мы, — хором сказали пёс и кот.

— Меня зовут Пен, — представился кот.

— Меня зовут Дем, — прогавкал пёс.

— Как мы вас предупреждали, мы являемся именно сообществом интеллектов, а не единой личностью, — заявил кот, устраиваясь поудобнее.

— То есть конечно, единой, — поправил пёс, — просто состоящей из составных частей.

— Глупость, как всегда, — заявил кот, укладывая вокруг себя хвостик.

— Давайте ужинать! — несколько нервно предложил пёс, кинув на свою составную часть неприязненный взгляд.

— Для начала хотя бы скатерть постелите, — не удержался профессор.

— Одну минуточку, — Пен запустил лапу прямо в столешницу. Та ушла внутрь и тут же появилась с крохотным алым лоскутком на кончике когтя. Кот бросил его посередь стола, оба зверька посмотрели друг на друга и дружно подпрыгнули.

Клочок развернулся в тяжёлую парчовую скатерть до пола. Тяжёлая складка ткани шлёпнула профессора по ногам, а когда она упала, Андрей Валентинович обнаружил у себя на коленях салфетку.

Дем понюхал середину стола, и оттуда вырос подсвечник с двумя свечами. Пен зашипел на них, и они загорелись, а золотистый свет померк, сменившись серебристым лунным сиянием.

— С чего начнём? — пёс дружелюбно осклабился. — Может,

какой-нибудь салатик для разминочки?

— «Цезарь», — сказал профессор. — И, если не трудно, чашечку чая.

— Может быть, лучше кофе? — вкрадчиво спросил кот и мявкнул.

— Только чай! — тявкнул пёсик. — Вы зелёный пьёте? Могу предложить любой из существующих в ваше время сортов. И ещё несколько сотен новых.

— На ваш выбор, — вздохнул профессор.

Перед ним выросла серебряная тарелка с аккуратной горкой «Цезаря». Кот церемонно подал зажатый в передних лапах столовый прибор, завёрнутый в салфетку.

Тем временем пёс откуда-то достал изящную фарфоровую чашечку. Пенсов потянулся было к ней, но увидел, что она пуста.

Дем подтащил чашечку зубами поближе к себе, после чего пристроился, задрал ногу и пописал прямо в неё. Над чашкой поднялся лёгкий парок с ароматом зелёного чая.

Несколько шокированный такой выходкой профессор невольно отодвинулся.

— Вот, извольте, — пёсик подтолкнул носом чашечку. — Японский чай, напоминает гёкуро, но с более тонким вкусом…

— Извините, — нашёл в себе мужество сказать Андрей Валентинович, — может быть, у вас такое принято… или кажется смешным… но это не слишком аппетитный юмор.

— Ох, простите, — взаправду смутился Дем, — глупо вышло.

— Наш дорогой коллега, — вредным голосом добавил кот, — иногда забывается.

— Вы не подумайте только, — продолжал смущаться пёс, — я всё объясню. У нас тут в последнее время появилась мода на домашних животных, готовящих напитки естественным способом. Ну, знаете… органика, близость к природе, всё такое. Появились и свои правила. Кофе, например, делают коты, а собаки, наоборот, чай… Я вот по породе собачайник.

— А я котофей, — с гордостью сказал Пен. — Чай — моча.

— Во-первых, не котофей, а котофейник. Во-вторых, в твоём исполнении и кофе — тоже моча, — двусмысленно заметил Дем.

— Ты что имеешь в виду? — взвился Пен.

— Извини, извини, — тут же сдал назад пёс, — хороший у тебя кофе, хороший. А собачайничество, кстати, восходит к традициям русской культуры Серебряного века. Анна Ахматова, например, учила, что существует мистическая связь между чаем, псом и Пастернаком… Я, кстати, очень люблю Пастернака. Могу почитать что-нибудь для аппетита. Ну, вот, скажем, — пёс вытянулся и поднял лапу, — Мело, так сказать, мело по всей земле, во все пределы! Свеча горела на столе…

Кот яростно зашипел.

Профессор демонстративно зажал уши.

— Вы совершенно правы, Андрей Валентинович, — льстиво втёрся котяра. — Пастернак — бездарность. А мистическая ахматовская связь существует, наоборот, между кофе, кошками и Мандельштамом. Только не надо шовинизма, это не русской культуры изобретение. Коты делали вкусный кофе ещё в доисторические времена. Плоды кофе пропускались…

— Про виверру я знаю, — на всякий случай сказал профессор.

Кот бросил торжествующий взгляд на пса. Тот глухо зарычал, но с места не двинулся.