Рассказы. Стихотворения

Киплинг Редьярд Джозеф

СЛУЖБА КОРОЛЕВЫ

Когда новобранец идет на Восток, Он глуп, как дитё, а уж пьет — не дай бог, И он же дивится крестам у дорог, Сосунок, не обученный службе. Не обученный службе, Не обученный службе, Не обученный службе — Службе Королевы! А ну-ка, юнец, не обвыкший в строю, Нишкни да послушай-ка байку мою, А я о солдатской науке спою, О том, как поладить со службой. Как поладить со службой… Не вздумай, во-первых, таскаться в кабак: Там пойло штыку не уступит никак, Нутро продырявит, и дело — табак, Поди, не порадуешь службу. Не порадуешь службу… Холеру могу обещать наперед. Тогда, брат, и капли не взял бы я в рог: С похмелья зараза тебя проберет И в дугу так и скрутит на службе. Так и скрутит на службе… Но солнце — вот это всем бедам беда! Свой пробковый шлем не снимай никогда Или прямо к чертям загремишь ты, балда, Как дурак ты загнешься на службе. Ты загнешься на службе… Если взводный, подлюга, на марше допек, Не хнычь, точно баба, что валишься с ног, Терпи и не пикни — увидишь, сынок, О пиве заботится служба. Позаботится служба… Упаси тебя бог от сварливой жены! Всех лучше, скажу я, вдова старшины: С казенных харчей потеряешь штаны И любовь не сойдется со службой. Не сойдется со службой… Узнаешь, что с другом гуляет жена,— Стреляй, коли петля тебе не страшна. Так пусть их на пару возьмет сатана, И будь они прокляты службой! Будь прокляты службой… Не равняйся по трусам,

попав под обстрел, Даже бровью не выдай, что ты оробел. Будь верен удаче и счастлив, что цел, И вперед! — как велит тебе служба. Как велит тебе служба… Если мимо палишь ты, ружья не погань, Не рычи на него: косоглазая рвань! Ведь даже с тобой лучше ласка, чем брань, И друг пригодится на службе! Пригодится на службе… А когда неприятель ворвался в редут, И пушки-прынцессы хвостами метут — Прицела не сбей, не теряйся и тут, К пальбе попривыкнешь на службе. Попривыкнешь на службе… Твой ротный убит, нет на старших лица… Ты помнишь, надеюсь, что ждет беглеца. Останься в цепи и держись до конца И жди подкреплений от службы. Подкреплений от службы… Если ж, раненый, брошен ты в поле чужом, Где старухи живых добивают ножом, Дотянись до курка и ступай под ружьем К Солдатскому Богу на службу. Ты отчислен со Службы, Ты отчислен со Службы, Ты отчислен со Службы — Службы Королевы!

ПУШКАРИ

В зубах неразлучная трубка, с вершин ветерок сквозной, Шагаю я в бурых крагах, мой бурый мул за спиной, Со мной шестьдесят бомбардиров и — милым толстушкам честь — Тут гордость Британской Армии, все лучшее, что в ней есть, — тсс, тсс! Ведь наша любовь — это пушки, и пушки верны в боях! Бросайте свои погремушки, не то разнесут в пух и прах — бабах! Тащите вождя и сдавайтесь, все вместе: и трус, и смельчак; Не хватайся за меч, не пытайся утечь, нет от пушек спасенья никак! Нас гонят туда, где дороги, но чаще — где нет дорог, И лезешь, как муха по стенке, нащупав ногой бугорок. Лушаев и нагу смяли, с афридиев сбили спесь Мы, пушки, — две батареи, двум тыщам равные здесь, — тсс, тсс! Ведь наша любовь — это пушки… Не тянешь — будь благодарен: научим жить на земле! Не встанешь — ну что же, парень, патрон для тебя — в стволе. Так делай свою работу без спеху, не напоказ, Полевые части — не сахар? А ну, попотей у нас — тсс, тсс! Ведь наша любовь — эго пушки… Над нами орлиный клекот, рокот реки, как гром, Мы выдрались из чащобы — лишь скалы да снег кругом. Бичом полосует ветер, и вниз по степям летит Скрежет и скрип железа, тупой перестук копыт — тсс, тсс! Ведь наша любовь — это пушки… Колесо по Лезвию Неба, и Бездна у самых ног, А путь, распахнутый в вечность, прямее, чем твой плевок, От солнца и снега слепнешь, рубаха — выжми да брось, Но намертво полрасчета в старуху нашу впряглось — тсс, тсс! Ведь наша любовь — это пушки… В зубах неразлучная трубка, с вершин ветерок сквозной, Карабкаюсь в бурых крагах, мой бурый мул за спиной. Где шли мы — мартышкам да козам и то не дознаться, кажись. «Родимые, тпру-у! Снять цепи! Шрапнелью! К бою! Держиссь!.. Тсс, тсс!» Ведь наша любовь — это пушки, и пушки верны в боях! Не вздумайте лезть в заварушки, не то разнесут в пух и прах — бабах! Тащите вождя и сдавайтесь, все вместе: и трус, и смельчак; Хоть под землю засядь, там тебе и лежать — не спасешься от пушек никак!

ПРАЗДНИК У ВДОВЫ

«Эй, Джонни, да где ж пропадал ты, старик, Джонни, Джонни?» «Был приглашен я к Вдове на пикник». «Джонни, ну, ты и даешь!л «Вручили бумагу, и вся недолга. Явись, мол, коль шкура тебе дорога, Напра-во! — и топай к чертям на рога, На праздник у нашей Вдовы». (Горн: «Та-рара-та-та-рара!») «А чем там поили-кормили в гостях, Джонни, Джонни?» «Тиной, настоянной на костях». «Джонни, ну, ты и даешь!» «Баранинкой жестче кнута с ремешком, Говядинкой с добрым трехлетним душком Да, коли стащишь сам, петушком — На празднике нашей Вдовы». «Зачем тебе выдали вилку да нож, Джонни, Джонни?» «А там без них нигде не пройдешь», «Джонни, ну, ты и даешь!» «Было что резать и что ворошить, Было что ткнуть и потом искрошить, Было что просто кромсать-потрошить На празднике нашей Вдовы». «А где ж половина гостей с пикника, Джонни, Джонни?» «У них оказалась кишка тонка». «Джонни, ну, ты и даешь!» «Кто съел, кто хлебнул всего, что дают, А этого ведь не едят и не пьют, И вот их птички теперь клюют На празднике нашей Вдовы». «А как же тебя отпустила мадам, Джонни, Джонни?» «В лежку лежащим, ручки по швам». «Джонни, ну, ты и даешь!» «Приставили двух черномазых ко мне Носилки нести, а я в них на спине По-барски разлегся в кровавом дерьме На празднике нашей Вдовы». «А чем же закончилась вся толкотня, Джонни, Джонни?» «Спросите полковника — не меня». «Джонни, ну, ты и даешь!» «Король был разбит, был проложен тракт, Был суд учрежден, в чем скреплен был акт, А дождик смыл кровь, да украсит сей факт Праздник у нашей Вдовы». (Горн: «Та-рара-та- та-рара!»)

ДЖЕНТЕЛЬМЕН В ДРАГУНАХ

Вам, пропащим и презренным, вам, чужим в краю отцов, Вам, раскиданным по свету наугад, Песню шлет британский джентльмен, образец из образцов И простой Ее Величества солдат. Да, драгун на службе горькой, хоть езжал своей шестеркой. Но зря, дружок, он жизнь прожег свою, Ведь распалась связь времен, лишь с мошной простился он, И — отставить разговорчики в строю! Агнец, заблудший неведомо где, Бее! Бе е! Черный барашек в беде и нужде, Бс-е е! Джентльмен, не ведающий святынь, Проклят во веки веков, аминь! Господи, грешника не покинь! Бе-е! Ие-е! Бе-е! Сладко пахнуть конским потом, слушать байки забулдыг, Котелок с устатку выхлебать до дна, Служанок толстых тискать на танцульках полковых И нахалу дать под дых за «шаркуна»! То-то ходишь как петух, если в деле стоишь двух. Но куда завиднее звезда Томми, честного трудяги, кто тебе же драит краги И сэром называет иногда… Если все, что есть на свете, — дом, куда не пишешь ты, И клятвы, о которых позабудь, Во сне врываются к тебе сквозь храп, из темноты,— Гак кто нас смеет кружкой попрекнуть? А когда восток светлеет, и фонарь дежурный тлеет, И приятель спьяну дрыхнет, как сурок, В простоте нагой и мертвой раскрывает весь позор твой До боли отбеленный потолок! Мы покончили с Надеждой, мы погибли для Любви, Из сердца Совесть выжгли мы дотла. Мы на муки променяли годы лучшие свои — Спаси нас бог, познавших столько зла! Стыд паденья наша плата за свершенное когда-то, А гордыня — в унижении навзрыд, И судьба тебе, изгою, под чужой лежать звездою, И никто не скажет Им, где ты зарыт! Агнец, заблудший неведомо где, Бе-е! Бе-е! Черный барашек в беде и нужде, Бе-е-е! Джентльмен, не ведающий святынь, Проклят во веки веков, аминь! Господи, грешника не покинь! Бе-е! Ие-е! Бе-е!

БРОД НА РЕКЕ КАБУЛ

Возле города Кабула — В рог труби, штыком вперед! — Захлебнулся, утонул он, Не прошел он этот брод. Брод, брод, брод вблизи Кабула. Ночью вброд через Кабул-реку! В эту ночь с рекой бурлившей эскадрон боролся плывший, Темной ночью вброд через Кабул-реку. В городе развалин груды — В рог труби, штыком вперед! — Друг тонул, и не забуду Мокрое лицо и рот! Брод, брод, брод вблизи Кабула, Ночью вброд через Кабул-реку! Примечай, вступая в воду, — вехи есть для перехода Темной ночью вброд через Кабул-реку. Солнечен Кабул и пылен — В рог труби, штыком вперед! — Мы же вместе, рядом плыли. Мог прийти и мой черед… Брод, брод, брод вблизи Кабула, Ночью вброд через Кабул-реку! Там теченье волны гонит, слышишь — бьются наши кони? Темной ночью вброд через Кабул-реку… Взять Кабул должны мы были — В рог труби, штыком вперед! — Прочь отсюда, где сгубили Мы друзей, где этот брод. Брод, брод, брод вблизи Кабула. Ночью вброд через Кабул-реку! Удалось ли обсушиться, не хотите ль возвратиться Темной ночью вброд через Кабул-реку? Провались она хоть в ад — В рог труби, штыком вперед! — Ведь остался б жив солдат, Не войди он в этот брод, Брод,

брод, брод вблизи Кабула. Ночью вброд через Кабул-реку! Бог простит грехи их в мире… Башмаки у них, как гири,— Темной ночью вброд через Кабул-реку… Поверни от стен Кабула — В рог труби, штыком вперед! — Половина утонула Эскадрона, там, где брод, Брод, брод, брод вблизи Кабула. Ночью вброд через Кабул-реку! Пусть в реке утихли воды, не зовем уже к походу Темной ночью вброд через Кабул-реку.

ФУЗЗИ-ВУЗЗИ

(Суданские экспедиционные части)

Знавали мы врага на всякий вкус: Кто похрабрей, кто хлипок, как на грех. Но был не трус афганец и зулус, А Фуззи-Вуззи — этот стоил всех! Он не желал сдаваться, хоть убей, Он часовых косил без передышки, Засев в чащобе, портил лошадей И с армией играл, как в кошки-мышки. За твое здоровье, Фуззи, за Судан, страну твою, Первоклассным, нехристь голый, был гы воином в бою! Билет солдатский для тебя мы выправим путем, А хочешь поразмяться, так распишемся на нем! Вгонял нас в пот Хайберский перевал, Нас дуриком. за милю, шлепал бур, Мороз под солнцем Бирмы пробирал, Лихой зулус ощипывал, как кур. Но Фуззи был по всем статьям мастак, И сколько ни долдонили в газетах: «Бойцы не отступают ни на шаг!» — Он колошматил нас и так и этак. За твое здоровье, Фуззи, за супругу и ребят! Был приказ с тобой покончить, мы успели в аккурат Винтовку против лука честной не назвать игрой, Но все козыри побил ты и прорвал британский строй Газеты не видал он никогда. Медалями побед не отмечал, Так мы расскажем, до чего удал Удар его двуручного меча! Он из кустиков на голову кувырк Со щитом навроде крышки гробовой — Всего денек веселый этот цирк, И год бедняга Томми сам не свой. За твое здоровье, Фуззи, в память тех, с кем ты дружил. Мы б оплакали их вместе, да своих не счесть могил. Но равен счет — мы присягнем, хоть Библию раскрой: Пусть потерял ты больше нас, ты смял британский строй! Ударим залпом, и пошел бедлам: Он ныряет в дым и с тылу мельтешит. Это прямо порох с перцем пополам И притворщик, если мертвый он лежит. Он — ягненочек, он — мирный голубок, Попрыгунчик, соскочивший со шнурка, И плевать ему, куда теперь пролег Путь Британского Пехотного Полка! За твое здоровье, Фуззи, за Судан, страну твою, Первоклассным, нехристь голый, был ты воином в бою! За здоровье Фуззи-Вуззи, чья башка копна копной: Чертов черный голодранец, ты прорвал британский строй!

ДЕННИ ДИВЕР

«О чем с утра трубят рожки?» — один из нас сказал. «Сигналят сбор, сигналят сбор», — откликнулся капрал. «Ты побелел, как полотно!» — один из нас сказал. «Я знаю, что покажут нам», — откликнулся капрал. Будет вздернут Денни Дивер ранним-рано, на заре, Похоронный марш играют, полк построился в каре, С плеч у Денни рвут нашивки — на казарменном дворе Будет вздернут Денни Дивер рано утром. «Как трудно дышат за спиной», — один из нас сказал. «Хватил мороз, хватил мороз», — откликнулся капрал. «Свалился кто-то впереди», — один из нас сказал. «С утра печет, с утра печет», — откликнулся капрал. Будет вздернут Денни Дивер, вдоль шеренг ведут его, У столба по стойке ставят возле гроба своего, Скоро он в петле запляшет, как последнее стерьво! Будет вздернут Денни Дивер рано утром. «Он спал направо от меня», — один из нас сказал. «Уснет он нынче далеко», — откликнулся капрал. «Не раз он пиво ставил мне», — один из нас сказал. «Он хлещет горькую один», — откликнулся капрал. Будет вздернут Денни Дивер, по заслугам приговор: Он убил соседа сонным, на него взгляни в упор, Земляков своих бесчестье и всего полка позор — Будет вздернут Денни Дивер рано утром! «Что это застит белый свет?» — один из нас сказал. «Твой друг цепляется за жизнь», — откликнулся капрал. «Что стонет там, над головой?» — один из нас сказал. «Отходит грешная душа», — откликнулся капрал. Кончил счеты Денни Дивер, барабаны бьют поход, Полк построился колонной, нам командуют: «Вперед!» Хо! — трясутся новобранцы, промочить бы пивом рот — Нынче вздернут Денни Дивер рано утром.

МАРШЕМ К МОРЮ

К морю, к морю, к морю марш вперед! Шесть годков трубили мы, другим теперь черед. Оставим мертвых с миром — они не встанут в строй, Когда причалит пароход везти живых домой! Плывем домой, плывем домой, Уже пришли суда, И вещмешок уложен впрок — Нас не вернешь сюда! Брось плакать, Мэри-Энн! Солдатчина — не век, И тебя наконец поведу под венец Я — вольный человек! Вон «Малабар» у пирса, и «Джампер» тоже там, И все, кто на гражданку, ждут команды «По местам!» Не то что на Хайбере ждать, когда подымут в бой,— Все, кто на гражданку, ждут команды плыть домой. Нас в мозглый Портсмут привезут, где холод и мокреть В одной хлопчатке на плечах костей не отогреть! Так пусть не пуля — хворь пришьет, расчет у них прямой Да черт с ней, с лихоманкой, если мы плывем домой К морю, к морю, братцы, шире шаг! Шлют на старую войну новых бедолаг. Седьмую шкуру с вас сдерут за хлеб за дармовой! Как зам Лондон, молодцы? Нам нынче плыть домой! К морю, к морю, дом недалеко, Английские девчонки, английское пивко! Полковник со своим полком и все, кто за кормой, Будь милосерден к вам Господь! А мы — плывем домой Плывем домой, плывем домой, Уже пришли суда, И вещмешок уложен впрок — Нас не вернешь сюда! Брось плакать, Мэри-Энн! Солдатчина — не век, И тебя наконец поведу под венец Я — вольный человек!

МАНДАЛАЙ

Возле пагоды старинной, в Бирме, дальней стороне, Смотрит на море девчонка и скучает обо мне. Голос бронзы колокольной кличет в пальмах то и знай: «Ждем британского солдата, ждем солдата в Мандалай! Ждем солдата в Мандалай, Где суда стоят у свай, Слышишь, шлепают колеса из Рангуна в Мандалай? На дороге в Мандалай, Где летучим рыбам рай И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!» Супи-Ёлат звать девчонку, имя царское у ней! Помню желтую шапчонку, юбку, травки зеленей. Черт-те что она курила — не прочухаться в дыму, И, гляжу, целует ноги истукану своему! В ноги падает дерьму, Будда — прозвище ему. Нужен ей поганый идол, как покрепче обниму На дороге в Мандалай… В час, когда садилось солнце и над рисом стлалась мгла, Для меня бренчало банджо и звучало: «Кулло-ла!» А бывало, что в обнимку шли мы с ней. щека к щеке. Поглядеть на то, как хати лес сгружают на реке, Как слоны бредут к реке В липкой тине и песке, Тишь такая — слово стынет у тебя на языке На дороге в Мандалай… Это было все да сплыло, вспоминай не вспоминай. Севши в омнибус у Банка, не доедешь в Мандалай. Да, недаром поговорка у сверхсрочников была: «Тем, кто слышит зов Востока, мать-отчизна не мила». Не отчизна им мила — Пряный дух, как из котла, Той земли, где плещут пальмы и звенят колокола На дороге в Мандалай… Я устал трепать подметки по булыжной мостовой, А от лондонской погодки ломит кости не впервой. Здесь прислуги целый ворох, пьешь-гуляешь без забот. Дурь одна в их разговорах: кто любви-то ихней ждет? Жидкий волос, едкий пот… Нет, меня другая ждет, Мой душистый, чистый цветик у бездонных, сонных вод На дороге в Мандалай… Там, к востоку от Суэца, злу с добром — цена одна, Десять заповедей — сказки, и кто жаждет — пьет до дна, Кличет голос колокольный, и привольно будет мне Лишь у пагоды старинной, в полуденной стороне На дороге в Мандалай, Где суда стоят у свай,— Мы кладем больных под тенты и идем на Мандалай! О. дорога в Мандалай, Где летучим рыбам рай И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!

ШИЛЛИНГ В ДЕНЬ

Меня звать О'Келли, испытан я в деле, Прошел я в шинели из Лидса в Лахор. Пешавар и Лакну — Что вспомню, то крякну: Их полный набор — дыр на «ар» или «ор». Знал черную хворость, знал горькую горесть, Прицельную прорезь и смертную тень, Но стар я и болен, И вот я уволен, А выслуга, воин, — по шиллингу в день. Хор: Шиллингом в день — Туже ремень! Будь же доволен и шиллингом в день Мне снятся поныне пески и пустыни, Как скачем мы в пене по следу гази, И падают кони, И кто в эскадроне В погоне на смерть свою глянет вблизи! Что ж, рвется, где тонко… Жену ждет поденка, Меня — работенка рассыльным по Лондону. И в холод, и в дождь Меня ты найдешь: Сгодится и грош на приварок голодному! Хор: Чем пособишь ему, Воину бывшему? Хоть письмецо на разноску подкинь Вспомни, как жил он, Что заслужил он, И — Боже, храни Королеву! Аминь.