Рассказы
Шрифт:
Я слушал его, несколько смущенный, но без какого бы то ни было стыда или обиды. Скорее у меня было такое чувство, будто господин учитель чего-то недопонял в моем рассказе.
– Многовато... многовато будет, - твердил он свое, и тогда я решился возразить ему:
– Зато какие они сильные... И храбрые.
– Кто? Гашпар и его друг?
– Да.
– Тогда, значит, ты все-таки сказку сочинил.
– Нет, господин учитель! В сказках сражаются с драконами, а тут...
Я запнулся, пораженный собственной дерзостью.
–
– подстегнул он меня вопросом.
– С турками.
Он опять рассмеялся, слегка поперхнувшись сигаретным дымом.
– Где им против мадьярских богатырей выдюжить! Четыре сотни турок не пикнув головы сложили.
– Лицо его вдруг посерьезнело, и, глядя куда-то вдаль, он покачал головой.
– Эх, брат, если бы оно и впрямь так было!..
Он снова обратил ко мне свой взгляд.
– Ты тоже это имел в виду?
Я радостно кивнул.
– Ну что ж, тогда ты прав. Только ведь в действительности все было совсем иначе.
С угощением я управился, сверкающая чистота кухни вынудила меня утереть рот носовым платком, а не рукавом, как обычно. Задушевный разговор с учителем поднял мне настроение, заставив забыть об унижении, постигшем меня в школе. Значит, все-таки не зря написал я свой рассказ! Мною овладело горделивое спокойствие человека, уверенного в собственной правоте.
– Конец рассказа мне нравится, гораздо больше, - задумчиво произнес учитель.
– Правда, все там кончается плохо, зато звучит убедительно.
Я снова насторожился, как охотничий пес, и слушал, затаив дыхание.
– Звучит убедительно, - продолжал учитель, - потому что не похоже на сказку. Можно подумать, будто все так и было на самом деле. Почему он не смог есть за ужином, этот твой другой герой?
Я оробел: мне хотелось ответить получше, как в школе во время опроса.
– Ну... аппетита у него нету.
– Настолько он устал в сражении?
– Не потому...
– Турок стало жалко?
– Нет, - поспешно выпалил я, - просто ему опротивело. Учитель уставился на меня с таким нескрываемым изумлением, что я вконец смешался.
– О чем это ты? Что ему опротивело?
– Да все это...
Он долго, пытливо изучал меня взглядом, точно видел впервые.
– Понимаешь ли ты, братец, что ты сейчас сказал? Я отвернулся, не зная, куда деваться от стыда.
– Выходит, твой богатырь не любит сражаться? Чего же тогда он дрался бок о бок с Гашпаром?
– Ему нельзя было по-другому: у него служба.
– Ах так! Значит, и в следующий раз он опять выступит против врагов?
Я молча кивнул, хотя никак не мог взять в толк, почему учитель задает такие странные вопросы. В них не было ничего обидного, просто я боялся, что не смогу правильно ответить и господин Будаи высмеет меня. И с новой силой вспыхнуло беспокойство: значит, мой рассказ все же не очень нравится учителю. Но тогда он не стал бы допытываться с такой дотошностью
– И имени ты ему не дал почему-то... А ведь он ничуть не хуже Гашпара.
Я упорно молчал, не смея признаться, что, пока писал рассказ, все время воображал себя на месте того богатыря; вот и не смог найти ему подходящее имя. А может, и не захотел.
Учитель поднялся.
– Ну, а теперь ступай домой, мама не знает ведь, где ты запропастился.
– Он погладил меня по голове, но не так, как давеча в классе, и сердце мое подскочило от радости.
– Вот только скажи мне: зачем ты написал этот рассказ?
Я опять не знал, как ответить, однако отметил про себя, что учитель больше не упоминает слово "сочинение".
– Не мог по-другому?
– улыбнулся он.
– Как этот твой воин без имени?
Я кивнул, благодарный ему за подсказку: ведь вопрос снова оказался трудноватым. Учитель перестал гладить мою голову, и я был рад, что он убрал руку, - еще минута, и я бы разревелся.
Он легонько подтолкнул меня к двери:
– Иди. И про свои мальчишечьи забавы тоже не забывай.
Меня удивило это его напутствие, но я ответил, как и подобает послушному ученику:
– Да, господин учитель, - и, распрощавшись по всем правилам, вышел.
Дверь за мной захлопнулась, и я, взбудораженный, бегом припустил через школьный двор, к ведущему домой проселку. Но затем перешел на шаг и, погрузившись в свои думы, неспешно побрел к дому. Стоило мне оглянуться по сторонам, и мир вокруг показался мне новым, незнакомым, а душу обременял непомерно тяжкий груз: радость и боль, слитые воедино, хаотическая смесь чувств, жаждущих ясности и порядка. В этот момент из-за садовой изгороди высунулась ухмыляющаяся физиономия одного из моих одноклассников, и слух резанула язвительная кличка:
– Эй ты, Гашпар!
Утро святого семейства
Перевод С. Фадеева
Они вышли из дома все вместе сразу же после завтрака. Ребенок собирался в школу, а родители - на ярмарку в Кестхей.
Жупан вывел из хлева предназначенную для продажи корову Пеструшку и остановился посреди двора, держа в руках веревку. Он был готов в дорогу и поджидал жену, которая торопливо одевалась: зашнуровывала свои высокие ботинки и при этом успевала отчитывать сына - Янчи вздумал идти в школу босиком.
– На улице-то тепло, - канючил мальчик, - все ребята ходят босиком.
– И пусть себе ходят, а ты надевай башмаки. Наступит лето, будешь дома босиком бегать, а пока я не позволю.
– Надо мной все смеются.
– Вольно им смеяться, - проговорила женщина, - будь у них такая обувка, они бы от нее не отказывались. Радуйся, что у тебя всего хватает!
Слова матери вовсе не утешили Янчи: только отсутствие башмаков могло бы его осчастливить. Он крепко возненавидел их.
– Все равно не надену!