Рассказы
Шрифт:
– А вы мне доверяете?
– Больше, чем ты думаешь.
Тари кашлянула.
– Можно... можно еще вопрос? Почему вы выбрали меня? Ведь...
– ...Императору с радостью покорится любая, - завершил ее собеседник.
– Да. И будет плести интриги, упрочивать свое положение, тянуть родных ко двору. Ты - единственная, кого это мало волновало. К тому же ты не ладишь с семьей.
– И это все?
– Если я скажу, что влюбился в твои широко раскрытые глаза с первого взгляда, ты мне
– Нет...
– Вот видишь, ты уже учишься.
Тари глубоко вздохнула. Она сама не знала, что отогнало страх. Домашний теплый блеск светильников у входа? Или блюдо с рыбой, что лежало между ними? Ее доставили в сверкающем льде, на ярких воздушных шарах; выловили из моря утром...
Море... Купаться с императором...
Ее избранник молча смотрел на нее. Тари наклонилась, и, теряя сознание от собственной смелости, поцеловала его в губы.
Ощущение нереальности захлестывало ее, словно морские волны. Ее руки обвили его шею; он расстегнул ворот ее рубашки. Светильники начали гаснуть, и вокруг легли темно-синие тени, как на большой глубине.
Он что-то прошептал; она не слышала слов. Его рука скользнула ниже. Тари выгнулась, и вторая рука скользнула ей за спину, жесткая и нежная одновременно.
– Не сейчас, - вдруг шепнул он. Сейчас, в полутьме, ему можно было дать не тридцать даже - двадцать.
– Подожди.
В ушах Тари шумело, как не шумело ни одно море.
– Послушай... Ты спросила, для чего нужны императоры. Тише, не дыши так... Когда ощущаешь себя частичкой целого, мир вокруг обретает смысл.
– Император...
– Император должен любить свою империю. Видеть каждую душу в вечернем небе. Смотреть сквозь облака и радоваться рассвету вместе с любым из своих подданных, даже если его одиночество куда глубже, чем...
– Он оборвал фразу.
– Но вы в это не верите, - тихо сказала Тари.
– Вы одиноки.
– В империю нельзя не верить, - серьезно сказал император.
– Иначе мир перестает быть чудом. Деревья, порт, крикливые мальчишки, причальные доски... какой смысл, если ты не любишь? Хоть кого-то? Например, хрупкую девчонку с распахнутыми глазами, которой очень хотелось увидеть императора?
Она моргнула.
– Глупая, - совершенно спокойно сказал он.
– Если захочешь, ты уйдешь отсюда в эту же минуту. Я дам тебе охрану, поместье, покой и право выйти замуж за кого угодно - или не делать этого вовсе. Мне не нужно твое тело, если ты этого не хочешь.
Тари медленно покачала головой, не отрывая от него взгляда.
– Нет.
Он наклонился к ней в полутьме. И легко коснулся губами ее губ.
Первый страх перед неизведанным уходил, сменялся ожиданием и наплывал снова: она пьянела без вина, тени перед глазами кружились, как в хороводе вокруг
И не шевельнулась, когда тонкие пальцы легко-легко проплыли по щеке, по груди, захватили впадинки локтей... уложили ее на широкое ложе... и через минуту она целовала его, задыхаясь, не сознавая, что делает...
Последний светильник съежился и погас.
– ...Ты очень красива. Знаешь?
Огромное утреннее небо заглядывало в спальню. Тари лежала, полуприкрыв глаза, и слушала. Постель грела и нежила ее, как теплое море.
– Вы любили кого-нибудь... раньше?
Император задумчиво посмотрел на нее.
– Была одна девушка, - тихо сказал он.
– Очень далеко. Я хотел ее забрать, спасти... не успел. Никто не всесилен, даже тот, кто носит имя императора. Я помню.
– Но... вы взяли меня. Вы можете все.
Он покачал головой.
– Боюсь, что зря. Рано или поздно тебя убьют. Ты мне слишком дорога.
– Почему?
– прошептала она.
– Ты нужна мне. Я люблю тебя.
– Так просто? После одной лишь ночи?
– А бывает иначе?
Теплые пальцы легли ей на шею. Тари коснулась щекой его запястья.
– Расскажи мне еще, - попросила она.
– Каково это - быть императором?
Дни шли за днями. Он рассказывал ей, и у нее на глазах выступали слезы. Иногда она плакала вслух; он брал ее на руки и укачивал, как ребенка. Один раз сорвался он, и Тари соскользнула на пол и обвила руками его колени, шепча успокаивающие слова.
Потом она засыпала в его руках, и чужое дыхание обвевало ее, как прибой. Дважды они вместе встречали рассвет, но чаще Тари просыпалась одна.
– ...Ты умна. Талантлива. Когда ты жила в семье, у тебя было занятие по душе?
– Нет, - чуть удивленно ответила она.
– У меня никогда не было времени.
– А сейчас? Сидишь в дворцовой библиотеке?
– И придумываю свое, - Тари отвела взгляд.
– Иногда записываю. Живые леса, реки, колесные плоты, корзины с грибами... солнечные лучи.
– Отправить тебя в далекие земли... Может быть, это выход.
– Я не хочу...
– начала Тари. Император поднял руку:
– Помолчи. Ты знаешь, сколько тех, что хотели бы подсунуть мне племянницу, дочь, собственную невесту, наконец?
– Это неважно, - сказала Тари шепотом.
– Я не уйду. Я не могу... быть не здесь.
Император смотрел на нее, и в серых глазах стыли настороженность и тоска. Тари все чаще видела у него этот взгляд - но никак не могла понять, откуда он берется.
– Ты не понимаешь. Лучше отпустить, чем...
– Разве можно отпустить того, кто тебе доверился? Император - способен бросить империю?