Расстрелянная корона. Книга 2
Шрифт:
Перерыв в работе Думы затянулся до января 1916 года.
Как только русская армия стабилизировала фронт, германо-австрийские войска нанесли удар по Сербии. В Болгарии тогда находилось у власти правительство Родославова, ориентировавшегося на Австрию. Оно вело переговоры и с союзниками по Антанте, добивалось уступки Македонии, доставшейся Сербии в результате Балканских войн.
Но и царь Болгарии Фердинанд Первый из Саксен-Кобург-Готской династии, и Родославов принимали решения не на основе обещаний воюющих сторон. Они исходили из реального положения дел на фронтах.
Как только императору стало известно о приготовлении Болгарии к наступлению на Сербию, он поручил правительству оказать дополнительный нажим на Фердинанда, однако ничего из этого не вышло. Поэтому в октябре Россия порвала с Болгарией дипломатические отношения. В тот же день австро-германская армия повела наступление на Сербию.
Государь распорядился сосредоточить в Бессарабии несколько корпусов, но Румыния, подвергшаяся давлению Берлина, отказалась пропускать русские войска.
Император с тяжелым сердцем подписал манифест об объявлении войны Болгарии, поскольку был уверен, что большинство жителей этой славянской православной страны по-прежнему дружественно относится к России.
Высадка союзных войск в Салониках оказалась запоздалой. Сербия была захвачена противником. Ее армия по горным тропам отступала через Албанию к морю.
В декабре русские войска, дабы отвлечь австрийцев от сербского фронта, попытались провести наступление в районе Тернополя, но эти попытки не принесли никаких результатов. Уже на следующий день операция была остановлена.
Тогда же государь объявил о намерении проинспектировать гвардейские полки, что стояли на границе Галиции. В день отъезда у цесаревича, простудившегося накануне, внезапно пошла носом кровь. Наставник Алексея Пьер Жельяр вызвал профессора Федорова, но тот оказался бессильным помочь наследнику престола. Несмотря на это, император приказал следовать в Галицию.
Ночью цесаревичу стало хуже, поднялась температура. Профессор Федоров разбудил царя и убедил его вернуться в Могилев, где можно было обеспечить Алексею надлежащий уход.
По пути в ставку состояние наследника стало столь серьезным, что Николай принял решение везти сына в Царское Село. Он заехал в Генеральный штаб, поговорил там с генералом Алексеевым и прибыл на вокзал.
Царский поезд отправился тут же. Поездка была тяжелой и тревожной, состояние Алексея ухудшалось. Император был вынужден останавливать поезд, дабы просто переодеть больного. Алексея поддерживали в постели, сам он сидеть не мог, несколько раз терял сознание.
Императрицу оповестили об обострении болезни сына еще из Могилева. Естественно, она тут же призвала к себе Григория Распутина. На ночь старец уединился в пустой спальне Алексея.
Царь впал в отчаяние, ожидал скорбной развязки. Но к утру Алексею вдруг стало намного легче, кровотечение уменьшилось.
Поезд в 7 часов утра прибыл в Царское Село. На перроне его встречали императрица, полная тревоги, великие княжны и Распутин.
С повышенными предосторожностями больного наследника перенесли во дворец. Там его осмотрели доктора, после
Николай Александрович и Александра Федоровна отпустили прислугу и остались с Алексеем. Когда тот спокойно уснул, они перешли в кабинет государя.
– Ты не представляешь, Ники, что я пережила, узнав о новом приступе.
– Представляю, Аликс. Мое состояние было ничем не лучше твоего. До сих пор перед глазами стоит наш сын, весь в кровавых повязках. Он с болью и страхом смотрит на меня, на его щеках слезы. Когда профессор Федоров не смог остановить кровотечение, я подумал, что это конец. Сердце разрывалось на части, но что я мог сделать?
– Хорошо, что ты вовремя сообщил об обострении болезни. Наш друг приехал тут же, как только я сообщила ему об этом. Он всю ночь молился в спальне Алексея.
– А утром сыну стало лучше, кровотечение остановилось, – проговорил Николай.
– Григорий в очередной раз спас нашего сына.
– Вновь Распутин!
– Ты говоришь так, словно не веришь мне. Может быть, ты видел, как профессор, сопровождавший Алексея, сумел остановить кровотечение?
– Нет, Федоров был бессилен, и Алексей умирал.
– Так почему ты упоминаешь имя старца так, будто он твой враг?
– Ты ошибаешься, Аликс. Я никогда не считал Распутина врагом. Согласен, что только благодаря его чудесным способностям болезнь уже в который раз удается усмирить.
– Но ты даже не поблагодарил его.
– Он быстро уехал и, как мне показалось, не особо хотел говорить со мной.
– Григорий чувствует, что тебя настроили против него. Он убедился в том, что Алексею ничто не грозит, и уехал.
Император прошелся по кабинету, повернулся к жене:
– Аликс, позвони ему, передай… ты знаешь, что надо сказать.
– Почему бы тебе не сделать это самому?
– Будет лучше, если отблагодаришь старца ты, а заодно передашь искреннюю признательность и от меня.
– Почему ты считаешь, что так будет лучше?
Государь смущенно улыбнулся и ответил:
– Мне, Аликс, неудобно.
Александра Федоровна понимала мужа с полуслова.
– Хорошо, Ники, я сама позвоню Григорию. А тебе надо отдохнуть после страшной бессонной ночи.
– Всего несколько часов.
– У тебя дела и здесь?
– Конечно, я же в первую очередь император, глава государства. Дела у меня всегда найдутся.
– Хорошо, хоть несколько часов. Ванна и завтрак готовы.
– Да, Аликс.
Царица вышла, а император вызвал к себе полковника Григорьева и спросил:
– Князь Покровский в Петрограде?
– Так точно. Я передал ему ваш запрет покидать столицу, и он остался в Петрограде, хотя и недоволен подобным положением дел.
– Иного от него ожидать невозможно. Свяжитесь с князем, передайте, что завтра в одиннадцать я жду его. Подготовьте приказ об отзыве офицеров группы Покровского с фронта. Им следует в течение недели прибыть в Могилев. Свободны, полковник. Оповестите всех: до пятнадцати часов меня не беспокоить.