Рассвет мертвых

Райтерман Лана

— Ты сказал, Дорофей помог ему.

— Помог. У Дорофея был дар — он умел читать мысли. Сами того не зная, мы раскрыли ему свои мысли. О Мирославе он знал почти все и захотел, чтобы он присоединился к нему. Но Мирослав отказался. У нас не было планов оставаться в городе вампиров, мы искали уединения. Тогда Дорофей напомнил ему об Истомине. «В тайге есть деревушка Немая Долина. Там проживает твоя подруга. Разыщи ее. Она напомнит тебе о прежних временах и спасет от тоски. Затем тебя найдет Ирина, она передаст следующие указания». В 70-х годах мы пришли в Немую Долину и с

тех пор остаемся ждать известий о Дорофее.

— Истомина думает, что Мрак вернулся к ней сам.

— Без подсказки он бы не пришел. Но Истомина смогла спасти его от тоски. Мирослав почувствовал облегчение на недолгое время. Потом началось все заново.

— А этот парень кто?

Светловолосый парень с длинным носом и задорными глазами смеялся на снимке. Он держался рядом с Дорофеем, спрятавшись немного за его пальто.

— Подопечный Дорофея — Александр.

— Он не похож на вампира.

— Александр удивительно живой мальчик. Звонко смеется, шутит над Дорофеем и нас высмеивал. Я опять назвал его мальчиком. Этот мальчик старше меня на век. Если он узнает, выставит меня на посмешище.

— Можно я оставлю фотографию себе?

— Конечно.

Я спрятала снимок в карман и вытаскивала только тогда, когда рядом никого не было. Мне нравилось разглядывать Мрака и Вальтера. Я изучала их одежду, лица. На них были костюмы серых тонов. Под пиджаком жилетки. Волосы аккуратно зачесаны назад. Вальтер улыбался, у Мрака был приподнят один угол рта. Таинственный и недоступный. Что-то крылось в его взгляде. Неуловимая грусть, какую иногда я замечала у Вальтера. Его тайну, причину грусти, я узнала. Что скрывал Мрак, мне еще предстояло узнать.

Мне захотелось увидеть оригинал. Я спрятала фотографию и пришла в чайную комнату. Вальтер в это время пил красный чай и наполнялся жизнью. Кожа розовела, исчезали круги под глазами. Глаза становились влажными и блестели на свету.

— Чаю?

— Да, спасибо. Знаешь, ведь Мрак старше тебя, а больше похож на человека.

Вальтер налил чай и протянул мне чашку.

— Он общается с людьми, живет днем среди них. Мирославу легко удается перенимать их поведение. А мне это не нужно.

— А Тельман, когда он перестанет быть человеком?

— Не знаю. Привычки остаются надолго. Есть те, кто продолжает курить. Они говорят, табак заглушает жажду. Другие занимаются спортом и гоняют мертвую кровь. Я встречал даже вампира-морфиниста. Он получал удовольствие? Еще какое! Он впрыскивал человеку большую дозу морфия, выпивал кровь и ходил как ошалевший. Лично я не следил за своим поведением. Не пытался выглядеть уставшим в конце дня, не стучал нервно по столу и не охал от выдуманной боли в спине. Обо мне говорили, что я статный. Держал хорошую осанку и имел легкую походку.

— Конечно, ты же не устаешь.

— Еще я часто подслушивал людей, благо слух позволял. Мне нравилось слышать шепот, вздохи, тихий голос, как человек говорил с придыханием. У меня шепот ассоциируется с тайной. Когда человек передает тайну, он внутри словно разгорается и, говоря, больше отдает тепла. Особенно когда девушка рассказывает тайну влюбленности подруге...

—

Вальтер, ты нехороший! Разве можно подслушивать?

— Я был молод и мог позволить себе это. Новые силы казались мне волшебными. Я слышал и чувствовал. Мир для меня открылся заново. Птицы пели иначе. Их голоса были столь дивными, словно я попал в сказку. Я видел закат и понял, ничего не может быть прекраснее. Алый как твои губы и умирающий как последняя надежда. Солнце уходило и все погрузилось во тьму. Наступила ночь спокойная и тихая. Но тихая для человека. Я слышал все ее звуки. Стрекотали кузнечики, в земле копошились мыши, журчала вода, воздух полнился свежим запахом девушки... и еще кого-то. Рядом с нею сидел юноша. Сколько мне нужно было приложить сил, чтобы не разрушить спокойствие ночи. Как этим вдвоем повезло этой ночью.

— Ты ушел голодным?

— Да, но приобрел многое. В ту ночь я узнал, что могу сохранить жизнь. Сдержать жажду и не сорваться. Но как это выглядело нелепо. Маньяк щадил жертву. Долго это все равно не могло продолжаться.

— Что было потом?

— Хочешь знать? Задумывалась ли ты, чьей кровью наполнены эти бочки? Это не только кровь животных. В одной бочке 200 литров. Сколько ушло жертв на ее наполнение?

— Я была в аду, видела, что они вытворяют. Хочешь меня запугать? Я могу испугаться тебя и убежать.

— Ты не представляешь, как мне этого хочется, и одновременно нет. Я бы прогнал тебя, запугал до смертной дрожи, но знаю, что приду к тебе и буду умолять вернуться. Жизнь и так не имеет смысла, а без тебя... хоть умирай. Опять.

— Я собиралась сбежать после случая в музее. Сидела на лестнице и прощалась с архивом... — призналась я ему. Вальтер нахмурился.

— Ты, правда, могла сбежать от меня и ничего не сказать?

— Хотела, но не сбежала. Ты уговорил меня остаться.

— Я тебя из-под земли достал бы и вернул обратно.

— Ой, да ладно. Тебе настолько скучно, что заняться нечем?

— Я не скучаю, — недовольно произнес он. — Понимаешь, человек живет мало и может чему-то посвятить жизнь. Потом о нем будут вспоминать. Жалеть, если умер раньше времени. Хвалить, если успел доделать дело. Поэтому человек ценит время. А у нас его... Вампиры не смогли придумать своих мер, поэтому существуют, оглядываясь на человека. Человек назвал его мертвецом. Вампир принял его правду и мучается. Не назвался новым видом или расой, а считает себя недо- или сверхчеловеком. Поэтому не выходит у нас ничего. Ты счастлива, а я смотрю на тебя из тени и тихо завидую. Не могу я тебя отпустить, тогда у меня не будет и этого.

— Я думаю, во всем есть положительные моменты.

— До поры до времени есть, потом теряет смысл. Я бы показал тебе коллекцию рентгеновских грампластинок. Слышала о джазе на костях?

— Чего коллекцию?

— Я о том же. Время идет с человеком. А я потерялся, отстал. Мое поколение умерло. Я же остаюсь, думаю о своем периоде и не понимаю, как девушка может носить мужские штаны и рубашку. Я бы с удовольствием одел тебя в платье и научил манерам.

Я вытащила из-под себя ноги и села прямо.