Рассвет нового мира
Шрифт:
Вот только уже через пару секунд стало ясно, что ограничиваться одним мной Эндилль не собирается. Мне нужно было время, чтоб сосредоточиться и выдумать какое-нибудь хитрое чародейство, чтоб и противника подловить, и не устроить тут разгром и пожары. Потому я только оборонялся — и тем самым дал гильдейцу возможность высвободить чуток внимания и на моих спутников, которые даже не подумали «уходить», как я им велел.
Первые удары в ту сторону прилетели простенькие. Арс сработал, будто на уроке, щит поставил точно, прикрыв заодно и Мотыляя, который успел подскочить к нему, тонко почуяв, что сам не способен пока ни на что полезное, а более опытный товарищ может прикрыть.
— Заткнись, сука, — прошипел я демонице, едва только возник просвет, чтоб воздух перехватить стиснутым горлом. — Чтоб я больше такого не слышал!
— Ты идиот. Их-то много, а ты-то у себя один!
— Они у меня тоже неповторимые. Заткнись и работай!
Я пытался перехватить инициативу — бесполезно. Эндилль разгулялся так, что сомнений больше не возникало — этот определённо занимает в Гильдии высокое положение. Гильдия смотрела на магию и власть как на единое и единственное своё божество, возносила ему хвалы, уповала на него и, что логично, своих оценивала в зависимости от их магической мощи. И если этот так силён, что кейтаху, несущему в себе айн очень высокого уровня, способен создать такую серьёзную проблему, то должен быть значительным человеком в их кругах.
Да, Эндилль сражался так, как зверь бьётся за свою жизнь, как человек может драться, только если верит, что его загнали в угол, что в шаге от него небытие, от которого только чудо сможет защитить. Чудо — и упорство, достойное божества. И сразу стало заметно, насколько я, хоть и имеющий изначально больше возможностей, чем он, проигрываю ему в опыте. Опыт, драгоценная пыльца, сейчас тянула на весах побольше, чем ярость, отчаяние, чем настоящее могущество и даже страстное стремление демоницы, существа древнего и по-настоящему великого, добраться до халявного куска. Она ведь видела в Эндилле возможность вобрать в себя чужую энергию и, может быть, даже получить какую-то частичную свободу от меня. Это её смутное желание я чувствовал, но пока терпел и не обнаруживал своего знания.
И через несколько секунд я вдруг осознал, что в этой игре могу и проиграть. Мысль эта была ядовитой, она жалила насмерть, потому что лишала воли к сопротивлению. Главное было не дать себя задавить, лишить надежды на победу. По большому счёту мне вообще не стоило задумываться, потому что пока я думаю, действие, уже подготовленное айн, не проходит.
А действовать приходилось быстро и не за одного себя. Быстро нащупав моё слабое место, противник принялся хаотически перемежать удары по мне ударами по моим ребятам. И это начинало напоминать мне стрельбу со всех сторон. Вскоре уже не знаешь, куда поворачивать голову, откуда ждать угрозы, и нервная реакция на такую непредсказуемость создаёт ещё одну проблему.
— Да мотайте уже отсюда, мать вашу! — рявкнул я, белея от злости.
Через миг я уже был бел от ужаса, потому что осознал — заклятье, уже начавшее разворачиваться передо мной, куда сложнее, чем все предыдущие, и защититься от него, банально выставив преграду, невозможно. Что начинать выстраивать защиту надо было ровно на мгновение раньше, а сейчас уже поздно, и я, может быть, выживу, но… Большое «но».
И тут вперёд нырнул Мотыляй с деревяшкой в руке. Кажется, это был обломок доски. Он попытался засандалить Эндиллю по голове, но дерево скользнуло по магической защите, добрых полметра не достигнув
Эндилль не собирался лежать и страдать. Он мгновенно вывернулся, отмахнулся пострадавшей ногой от Мотыляя — и успешно, надо признать — и, ещё не успев вскочить на ноги, рванулся прочь. Можно было подумать, что мой ученик треснул его надувным поленом, и мужику совсем не больно… Но, может быть, в адреналиновом шоке он и не ощущает боли? Такое бывает.
Я подумал об этом, тупо провожая взглядом мелькнувшую в зелени фигуру Эндилля. Через мгновение встрепенулся, но враг уже пропал.
Ничего, найдём.
— Я вам говорил, чтоб вы мотали?!
— Извини. — Арс отряхивался и ёжился. Кажется, его всё-таки зацепило. Как бы не возникли проблемы. — Но Слав же помог!
— Если б вы не отвлекали меня, и помогать бы не понадобилось. Выбирайтесь на дорогу и вызывайте машину. И ждите. Я позвоню. Или сам вас найду.
— Ты просто идиот, — пробормотала демоница. — Зачем ты их так отстаивал? Жить надоело? Последнее нападение даже я, возможно, не сумела бы полностью компенсировать. Тебя тоже можно убить, дебил!
— Спасибо за предупреждение. Но в отношении моих учеников всё будет так, как я скажу.
Я давно уже потерял ощущение направления — меня повела айн. В её затаённой стальной решимости можно было при желании прочесть угрозу для себя. Но сейчас пока лучше на это не отвлекаться. Тем более что я не верил в её возможность покорить меня или дистанцироваться, освободиться хоть частично, хоть полностью. Могла бы, давно уже покорила или освободилась.
Да, пусть ею движет программа, изначально заложенная в артефакт, но всё же она остаётся мыслящим живым существом. Её можно сравнить с какой-нибудь моей соотечественницей, добровольно обставившейся стереотипами наподобие: «хоть плохонький, да свой», «семья без детей не семья», «уборка, готовка, стирка и мытьё — священные женские обязанности, мужчина не должен уметь подбирать носок с пола и знать, где стоит пылесос». В этих рамках женщина всё-таки будет стремиться к относительной свободе манёвра и жаждать большего и большего наслаждения, чем уже есть, особенно если о счастье не приходится говорить. И уж тут из своих ограниченных возможностей она выжмет всё возможное.
Демоница действовала так же. За каждую кроху не то что свободы — иллюзии самоуправства — она готова была порваться на клочки. И это понятно.
— Где он?
— Чувствую… Пытается закрываться, но как-то не особенно эффективно… А ты мне правда его потом отдашь? Не пожалеешь, не зажмотишь?
— Нашла всё-таки способ его проглотить?
— Нашла лазейку. Только ты должен будешь мне помочь.
— Как?
— Да убить его, всего лишь. Особым образом.
— Это каким же, интересно?
— Не бойся, по сути, просто зарезать. Там в сопутствующих моментах вопрос. Я всё объясню. Так что?
— Ну понятно, не отпускать же его потом…
Лес закончился внезапно, вернее сказать, упёрся в обитую жестью стенку павильона. Или склада, или что тут у них? Техника, может быть, хранится. Вообще, если не ошибаюсь, тут железка рядом, так что всё логично… Айн указала мне пробираться налево. Теперь она давала указания кратко, безмолвно, импульсом, они возникали в моём сознании, словно собственные намерения. Но всё же только «словно». Мне не составляло труда мгновенно отделять одно от другого.