Рассвет нового мира
Шрифт:
Уж наверное, у Курии есть столь же великолепно тренированные войска, но их не может быть много. Как бы там ни получилось, их эффективность в магической войне видна невооружённым глазом. Да, проблема в том, что они в магии ни бе, ни ме, но ведь можно, теоретически вполне возможно обучить их и магии тоже. На её использование тоже можно натренироваться.
А для демонического мира, где на физическую форму вообще упора не делают, спецназовцы будут такой серьёзной новинкой, что их можно разыграть, как целый веер козырных карт. Моё положение, только недавно казавшееся таким безнадёжным, начинало выправляться. Скача
А чего бы, собственно, я ещё мог хотеть? Покоя для себя и благополучного разрешения проблем Мониля. Желательно так, чтоб и в будущем монильцы не могли обходиться без меня. И это ведь не вопрос престижа или роскошной жизни. Речь просто о жизни. На гребне волны выживает лишь тот, у кого в руках оказывается реальна власть, а как только ситуация меняется, неизбежно меняется и положение — тут моя айн права. Рассчитывать на благодарность, конечно, можно, однако в самом лучшем случае благодарные монильцы сохранят меня как ископаемое, музейный экспонат и объект исследований. Как-то не хочется.
Необходимо играть какую-то реальную роль. Ведь требовать благодарности от чужаков вообще странно. Чем они мне обязаны? Да, спасением, но мало кто в силах помнить о подобной услуге хоть сколько-нибудь долго. Да и зависеть от чужой воли — не-ет, это не по мне. Надежды на чужую щедрость иллюзорны, как мираж в пустыне, и опасны. Не одного, а тысячи и миллионы они привели к гибели.
Я должен обеспечить себе положение собственными силами, наилучшее, на какое окажусь способен. А уж насколько это этично само по себе и насколько приемлемы методы, коими я собираюсь достигнуть успеха, обдумать можно будет и позже.
Здесь, то ли на втором, то ли на третьем подземном этаже, зальцы уже были попроще, поскромнее. Казалось бы, ведь и этажами выше всё устроено и отделано очень строго, без претензий. Однако там — потрясающая красота и изысканность, а тут всего лишь обыденность и бесстрастие административной функциональности. И в чём такая уж принципиальная разница, с ходу не разберёшь. Надо присматриваться.
А на это не было ни времени, ни желания.
Здесь уже время от времени попадались гильдейцы, но рангом пониже, не маги. Они жались к стенам и смотрели на нас с таким изумлением, словно на мутантов с рогами, копытами и ещё невесть какими тентаклями. Впрочем, их изумление говорит о том, что я не слишком сильно опоздал. Спецназовцы, державшие их под прицелом, ещё не успели восстановить дыхание. Схему этой части Младшей чаши я более или менее помнил. Вот здесь нужно направо, ещё разок вниз по лестнице и через арку в какое-то обширное помещение, судя по пометкам, не только широкое и длинное, но и с высоким потолком.
Вот оно. Я ворвался внутрь, потому что примериваться не было времени. И странный интерьер сперва отметил лишь краем сознания. Ну, ракушка ракушкой. Потом как-то невольно присмотрелся. Действительно, можно было подумать, что я оказался вдруг в самом настоящем рапане, покинутом своем законным владельцем. Перламутр на стенах, система зеркал, в которых многократно усиливался свет ламп и факелов, странные выступы и конструкции то ли из мрамора с чудной муаровой полировкой, то ли из какого-то иного невиданного материала создавали ощущение бесконечно
К счастью, смотрел я магическим зрением, потому обычное, человеческое заволокло дымкой и играло сугубо вспомогательную роль. Поэтому обнаруженный странный эффект я лишь отметил и легко перебил, не был захвачен им в плен. Сопровождавшие же меня бойцы застыли, будто окаменели, и смотрели, смотрели, смотрели…
Не сразу удалось разглядеть и человека, остановившегося за одним из выступов с крохотным солнцем в руке. И уже на этом, как приходилось себе признаться, я потерял возможность атаковать внезапно. Маг, готовивший какое-то чародейство, уже знал, что происходит. Пусть хоть отчасти, но был готов.
— Сын чародея? — осведомился я, делая шаг вперёд. Дурацкая идея, конечно, такие вопросы задавать. Но ничего другого мне в голову не пришло. Вид странной залы привёл меня в состояние неуверенности — я чувствовал какую-то странную её особенность и насторожился, боясь, что первый безрассудный удар может оказаться опасен для меня самого. Хорошо бы затянуть противника в диалог.
Маг не ответил. Он уронил с пальцев золотистое солнышко, разбившееся на мельчайшие искорки, и в этом действии тоже был свой смысл. Я поспешно подготовил защиту и бросил сопровождающему чародею:
— Ну-ка, в коридор!
Глава Гильдии выступил из-за зеркальной пирамиды. На осунувшемся лице лежали глубокие тени — то ли мужик допоздна работал, то ли слишком рано встал. Первое вернее. Собственно, о том, что, скорее всего, так и будет, нас как раз Эндилль предупредил. Привычка Сына чародея, закончив дневные дела, ночью заниматься магическими исследованиями, а потом отдыхать до полудня или часа дня, была известна всей гильдейской верхушке, не только магам Претория.
Но случалось, конечно, всякое.
Говорить он был явно не расположен, на провокацию не поддался. Ненадолго я ощутил, как впивается в меня взгляд этого человека, настолько острый и болезненный, что поверить в его естественную мощь было трудно. Магия, конечно. Кажется, он пытался что-то рассмотреть во мне, и потому медлил. А может, ждал чего-то? Приободрившись, я сделал осторожный шаг вперёд. Если чего-то ждёт, значит, что-то у него не складывается. Может, ждёт подмоги своих людей? Это уж извините.
— Обходи, — кто-то тихо сказал у меня за спиной.
Я рефлекторно обернулся, удивлённый, кто это мне предлагает обходить, кого обходить, и что неведомый советчик вообще имеет в виду. В результате вместо полноценной защиты пришлось выдавать парирующий импульс, и брошенное в меня ошеломляющее и скручивающее заклятье заметалось по зале, как резиновый мячик. Первый импульс был — попробовать защитить моих спутников. Но противник уже метил в меня чем-то новым.
Мы заметались по зале-ракушке. У моего противника было тут передо мной значительное преимущество — он-то знал свою лабораторию до последнего закутка. То и дело мне под ноги попадалась то ли мебель, то ли декоративные конструкции, которых я даже не мог разглядеть из-за танцев света в зеркалах и муаровых переливах на перламутре и мраморе. Разок навернувшись через такую пирамиду и без малого не влепившись физиономией в подставку для факелов, я стал намного осторожнее.