Рассвет полночи. Том 1. Херсонида

Бобров Семен

56 Рассвет полночи Ты узришь в нем, что дар сладчайший, Что Небо земнородным шлет, Есть царь любезный, царь кротчайший, Который свой народ брежет. Народ к нему любовь имеет; Народу доверяет тот; Сей в верности к царю твердеет И из любви дает живот; Сей царь далече вздохи внемлет; Он пагубы гнездо сечет.
– Змеится ль крамола?
– не дремлет; Вражда ли близ?
– далече вред. Как прах, вражду он рассыпает; Он вне Отечества оплот, Внутри судья - и созидает Благим и мудрым свой народ; Как Промысл миром управляет По мере сродных миру прав, Так царством он повелевает, - Как царственный велит устав. Любимец Неба!
– ты не боле Воззришь на блещущий свой сан, Как на залог, что к лучшей доле Тебе в народе свыше дан. Тебя порфира украшает; Чело твое венец златый С величеством приосеняет; Жезл силы в длани

носишь ты; Но в сем убранстве, в сей одежде Ты будешь столько лишь блистать, Сколь служит то к прямой надежде, Чтоб в царстве счастье соблюдать.

Часть первая 57 Питомец мой багрянородный! Ты должен мудрость насаждать Среди пелен в умы народны, Чтоб с сердцем души воспитать. В бичах вселенной дерзких, злостных, О коих гром один твердит, Век каждый щедр и плодовит; Но чтоб найти в порфироносных Того, кто бы умел хранить Владенье в тишине блаженной, То надлежит переходить Всю древню летопись вселенной И происшествий мира нить. Ни стен гранитная твердыня, Ни ополчений страшный вид, Ни лесть, ни ложная святыня Страшилища не защитит; Судьба проникнет сквозь граниты; Личина спадша обнажит. Кто он?
– волк, кровью лишь омытый, Любовь, - одна любовь - твой щит. Ты князь - пусть все отверзутся укрепы! Пусть ржавые врата скрыпят! Пусть с костью свыкшиесь заклепы, С сухих спадая ног, звучат! Пусть Ангела земной ад внемлет, Где свет едва бывал знаком! Пусть свежий луч его объемлет Изгибы темны в аде том! Тогда полки смертей погибнут По вымышленным там гробам; Висящи косы все поникнут; Дух жизни паки взвеет там.

58 Рассвет полночи Се вид!
– отец сынов сретает; Сестра внимает братний глас; Супруга мужа прижимает; Слезится радость их из глаз. От сих родятся верны внуки, Друзья престолам и сердцам: Пожарский, Минин, Долгорукий, Румянцев и Суворов сам. Но лавры рано ль, поздно ль злачны, Сколь слава к жатве ни зовет, Вменятся в кипарисы злачны В той длани, что их в поле жнет. Так ты твори! и будь спаситель, Отец и друг своих племен! Отец твой не был просветитель, Он витязь, - к рыцарству рожден. Я водрузила Божье знамя В холмах Аланских с чертежем; В Иулиане гибло пламя... Ты возроди!
– прости затем! Юноша Так, - слышу я, - ужасный Боже! Какие словеса с небес!
– Се мудрость вечности самой!
– Се глас - глас Ольги возрожденной! Старец Нет теней сих, - все тихо; Пойдем!
– мы лучшей ждем судьбины.

Часть первая 59 13. СТАНСЫ НА УЧРЕЖДЕНИЕ КОРАБЕЛЬНЫХ И ШТУРМАНСКИХ УЧИЛИЩ ПРИ АДМИРАЛТЕЙСТВАХ (1)798 ГОДА Священный Гений полунощи, Простерши легкие крыле В дремучи северные рощи, Что спят далече в синей мгле, - Недавно им вещал! «Почтенны дубы, сосны, буки! Почувствуйте средь дивных снов Орфически волшебны руки Российских ныне отроков, 0 Урании питомцов! Услышьте в чертежах начальных Закон младых Орфеев сих! Бегите из пустынь печальных! Падите под секирой их И возрождайтесь снова! Они теперь живей воздвигнут Крылатых китов из дубрав, Смелей их медны чресла сдвигнут В лазурь Нептуновых держав, 0 Чтоб бездной обладать. Вы, зодчие!
– почийте вечно, Тифис, Канон и ты, Мнестей\ Здесь в каждом отроке конечно Другой живет Тифис, Орфей И может вас стыдить».

60 Рассвет полночи Так Гений рек - и, обратяся К вертепам гор, где вихрь залег, И к Океану устремяся, Где стонет царство вод вовек И дно с песком мутит; Где льдиста бездна полуночна, Где в мраке горы белых вод, Где черны воды, зыбь восточна, Рукою плещут в горний свод, - Он паки возопил: «Доколе, буря, свирепеешь, О ужас бездны, буйный род! Доколе ты с насмешкой реешь Расторгнуть все бразды меж вод?
– Покорствуй перстам сильным! Се здесь АлкиЬы в колыбели, Как львов, вас учатся карать И скоро той достигнут цели, Чтоб пред богами показать В себе владык над вами. Как в поле медные перуны Строптивым суть бичи врагам; Так в бурном море руки юны В кормиле и компасе вам Явят державу с скиптром. Крылаты киты их, имущи На казнь сто медяных ноздрей, Не токи вод, но гром ревущий Из них испустят средь морей, Испустят, победят.

Часть первая 61 Российски юноши отважны Воссед на китах сих пойдут, Средь бурь откроют опыт важный И имя россов пронесут, Где не был и Веспуций. Сквозь вихри, пламень и туманы Там царско имя пронесут, Где были славою венчанны Гаральд, и Ваза, и Канут, Густав Адольф, и Карл; Где под Гесперовой звездою Алкид постановил столпы,

Где с юною Язон толпою В Колхиду направлял стопы К Руну или - к Медее... Где Митридат был Понта славой И римлян иногда бичом; Где в жертве чуть не пал кровавой Орест под сестриным мечом, Сей древний Крыма гость; И там, где ты, Овидий страстный, Уснул, как жалкий человек; Или - где хлеба вождь несчастный Просил, - но в нем остался ввек Великий Велисарий. Там чада полунощи смелы, Лишь в знаньи моря возрастут, Средь бурь откроют опыт зрелый И имя россов пронесут, Где не был и Веспуций.

62 Рассвет полночи О боги севера и юга, Восточных, западных полей! Вожди подсолнечного круга! Ты, Ваза, готских честь царей! Канут и Оссиян! Ты, Ахиллес, конеправитель, Что в устье Бугских плыл брегов! И ты, Колхиды повелитель, Язон, Орест, пример другов! И ты, Фоант ужасный! Ты, Велисарий терпеливый, Кому в очах отъяли день Безвременно враги ревнивы, И ты, Назона скорбна тень, Тоскующа при Истре\ Тифис\ - и ты, Cezecml - воспряньте! Проснитесь, боги, из гробов! Над темным полюсом здесь станьте И зрите с высоты холмов, Кто там дерзает в бездны? Кто там дубравы покоряет? Кто проницает вихрь и вал? Кто столь отважно посрамляет Тот флот, что славой бы считал И римлянин и еллин! Не аргонавты ль быстроноги В честь россов ныне восстают? Не юные ли полубоги В полуночных полях растут, Уранией любимы?

Часть первая 63 Дриады\ чьи звучат здесь руки? Восстаньте от одров глухих! Вы, горды дубы, сосны, буки, Упадши под секирой их, Восстаньте снова в море! Нептун!
– и ты, Эол суровый! Престань грозить среди морей! Целуй спасительны оковы! Почти в сих отроках царей! Повергнись пред кормами!» 14. УСТАНОВЛЕНИЕ НОВОГО АДМИРАЛТЕЙСТВА 1797 ГОДА Мыслящий зритель, чудясь преобразованию Галерной верфи, а паче прозорливости зиждущего духа, не может сокрыть особливых движений сердца: он призывает лиру, да возгласит, колико ни слаба, на трепещущих струнах то, что прежде существовало тамо и что в сии дни.
– М(ордвинов) Там, - где бурливый Бельт сретает Кипяти Невские струи И с шумным плеском простирает Объятья сребряны свои; Там, - где перед лицем Петровым, Пред сим Орфеем росским новым Дремучи падали леса И превращались в флоты юны, - Какие строились перуны? Какие зрелись чудеса? Надежда лестна ободряла Дотоль Петров устав хранить, Доколе ревность там дышала, Чтобы продлить деяний нить;

64 Рассвет полночи Но после, томность как вселилась, Любовь к порядку охладилась: Исчез торжественный предмет; Все без души там мертво стало; Все в древний Хаос свой ниспало; Все там себя не узнает. Не Гений ли речный прискорбный Выходит из-под вод Невы И, видя оборот позорный, Подъемлет верх седой главы И, будто глас свой начиная, Как шум вод бурных воздвигая, Сумнится, - ту ли верфь, где флот Досель рождался, - он находит; И вдруг - ужасну мысль приводит, Не в цвете ль самом вянет плод? Иль божество с высот эфирных Среди огнистых облаков Нисходит в заревах порфирных?
– Так, - слышен, - слышен глас Петров. «Как?
– рек он, - что я созерцаю?
– Ужели брег тот примечаю, Где я, проникнув важну цель, Решася строить флоты юны И новы учредить перуны, Определил им колыбель? Так, - я успехом веселился, Доколе бодрость там жила; Но что же?
– тут ли гроб открылся, Где верфи колыбель была?
– Престали там кормы отважны Катиться ныне в бездны влажны.
–

Часть первая 65 Там лишь развалины висят; Иная мшистый кров склоняет, Другая землю подавляет, Ища могилу среди блат. Сколь часто нимфа приплывает Ко брегу сирому в слезах И брег не славный обретает, Каков в недавных был годах? Она не видит искривленной На влаге тени отраженной От прежних зданий и судов, Но лишь от дремлющих развалин Меж диких берега прогалин Упадшу странну тень бугров. Сколь часто сам я видел рощи, Что под секирой здесь легли? Но где они?
– спят в мраке нощи И погребенны в тлен пришли; Они сколь были драгоценны, Столь всей цены теперь лишенны.
– Я зрел - весельные суда Из них на берег возникали; Теперь труды все замолчали; Секир не чуть - без рук всегда. Ах!
– дух уже во мне немеет, Что место толь драгой цены Забвенно в мраке опустеет; Исчезнет польза сей страны И бытие свое забудет.
– И кто?
– кто вновь речет: да будет\ Се!
– вспомнит сын моих сынов!» Так он изрек - и в твердь взлетает; Раздался глас средь облаков. 3. Бобров Семен, т. 1