Рассвет Жатвы
Шрифт:
– В этом году леди будет двое! К Луэлле присоединится… – Друзилла ворошит полоски бумаги в шаре и выуживает второе имя. – Мейсили Доннер!
Я встречаюсь взглядом с Ленор Дав, и все, о чем могу подумать: «Это не ты. По крайней мере, не в этом году. Ты в безопасности!»
Толпа снова гудит, но скорее от удивления, чем от негодования, ведь Мейсили – чистокровная горожанка со всеми присущими ей замашками. Доннеры успешные торговцы, и все сходятся во мнении, что ее па вот-вот станет преемником мэра. Городских детишек редко выбирают в
На площадке для девушек Мейсили хватает за руку Астрид, плачущая Мерили обнимает сестру, и три белокурые головки прижимаются друг к другу. Потом Мейсили осторожно высвобождается и приглаживает платье, такое же, как у своей близняшки, только не розовое, а лавандовое. Она почти всегда задирает нос, однако сегодня устремляет его почти вертикально в небо, пока взбирается на сцену.
Теперь черед юношей. Друзилла достает полоску бумаги из левого шара, и я собираюсь с духом, готовясь к худшему.
– Первый джентльмен, которому выпало сопровождать леди – это… Вайет Келлоу!
Я не видел Вайета в школе довольно давно. Наверное, ему исполнилось восемнадцать, и он начал работать в шахте. Я плохо его знаю. Он живет на другой стороне Шлака и особо не высовывается. Я ненавижу себя за облегчение, которое испытываю, пока он идет к сцене ровным шагом и с каменным лицом. Его мне тоже жаль. Должно быть, ему скоро исполнится девятнадцать, а это большое событие в дистриктах, ведь тогда ты перерастаешь возраст трибута.
Когда рука Друзиллы ныряет обратно в шар, почти не остается надежды на то, что мы с Ленор Дав оба избегнем этой ужасной участи. Неужели всего через пару часов мы уберемся подальше от площади и крепко-крепко обнимемся под сенью прохладного леса? Я судорожно вздыхаю, готовясь услышать смертный приговор.
Друзилла смотрит на последнее имя.
– И трибут номер два… Вудбайн Шанс!
С моих губ слетает невольный вздох облегчения, и мне вторят юноши, стоящие рядом. Ленор Дав смотрит мне в глаза, пытаясь улыбнуться, но невольно переводит взгляд на последнюю жертву.
Вудбайн – самый младший и бедовый среди своих братьев. Стоит им выпить, и они становятся такими дурными, что Хэтти не продает им самогон из страха, что те набросятся на миротворцев, поэтому им приходится покупать у старины Бэскома Сороки, который ничем не брезгует и готов продать свое пойло любому, кто заплатит. Если от Эбернети исходит легкий душок мятежа, то от Шансов им несет за милю – они потеряли на виселице больше своих, чем я могу вспомнить. Ходят слухи, что Ленор Дав приходится им родней по отцовской линии. Она им ужасно нравится, хотя факт родства и сомнителен. Так или иначе, Кларк Кармин не поощряет их общения.
На экранах возникает изображение Вудбайна, стоящего в нескольких рядах передо мной. Он делает вид, что собирается последовать за Вайетом, потом серые глаза вызывающе вспыхивают, он разворачивается и бежит прямиком в соседний переулок. Родня
Глава 2
Экраны гаснут, и появляется изображение флага. Похоже, распорядители не хотят, чтобы беспорядки в Дистрикте-12 видела вся страна.
На площади начинается столпотворение: люди бегут в соседние переулки, некоторые спешат помочь Вудбайну, хотя помощь уже не нужна. Миротворцы продолжают стрелять, в основном на упреждение, но попадают в парочку несчастных на краю толпы. Не знаю, куда податься. Поискать Сида с ма? Вывести Ленор Дав с площади? Просто бежать в укрытие?
– Кто это сделал? Кто это сделал? – требует ответа Друзилла.
К краю крыши Дома Правосудия подводят сконфуженного юного миротворца.
– Идиот! – орет на него Друзилла снизу. – Не мог подождать, пока он скроется в переулке? Смотри, какой бардак ты устроил!
И правда бардак. Замечаю на краю толпы ма с Сидом и делаю шаг в их сторону, как вдруг из динамиков рявкает грубый мужской голос:
– На землю! Все на землю! Сейчас же!
Я машинально падаю на колени и принимаю привычную позу – руки сомкнуты на шее, лоб прижат к покрытой сажей брусчатке. Краем глаза вижу, что почти все следуют моему примеру, только Отто Меларк, здоровенный парень, чьи предки владеют пекарней, выглядит озадаченным. Мускулистые руки висят по бокам, ноги топчутся на месте, и тогда я замечаю: светлые волосы Отто забрызганы чужой кровью. Бердок изо всех сил пинает его под колено, и этого хватает, чтобы сын пекаря бухнулся на землю, убравшись с линии огня.
Друзилла орет на свою команду, и раскаленный микрофон разносит ее голос по всей площади:
– У нас пять минут! Задержка в пять минут, а после придется возобновить трансляцию! Уберите тех, кто в крови!
Впервые до меня доходит, что на самом деле Жатва не транслируется в прямом эфире. На случай подобных эксцессов она идет с пятиминутной задержкой.
Миротворцы тяжелой поступью обходят площадь, хватают всех запачканных кровью, включая Отто, и подталкивают к ближайшим магазинчикам, чтобы убрать с глаз.
– Нам нужен другой мальчишка! Мертвый не годится! – заявляет Друзилла, с грохотом спускаясь со сцены на площадь.
Раздаются пронзительные вопли, за ними следуют отрывистые приказы миротворцев. Я слышу голос Ленор Дав и, сам того не желая, резко поднимаю голову. Моя бедовая девушка пытается помочь матери Вудбайна, которая вцепилась в его руку и не желает отпускать, когда миротворцы пытаются его унести. Ленор Дав повисла на локте одного из солдат, умоляя позволить бедной женщине попрощаться с сыном, дать ей хотя бы минутку. Как раз минутки у них и нет.