Рассвет
Шрифт:
Выбрав себе всего, что хотелось, она присела и подкрепилась. Поначалу ей хотелось выйти на улицу и перекусить там – впервые вкусить «под открытым небом» еду, которую ей не пришлось просить и ждать. Съесть под сенью псевдодрева свой первый обед, от которого на душе не становится тоскливо, как бывает наверное у дворовой собаки.
Она открыла наружную стену и уже собиралась шагнуть в образовавшийся проход, но потом остановилась. Через несколько секунд дверь в стене начала медленно затягиваться.
С раздражением она снова вошла в столовую, открыла те же самые чуланы и набрала оттуда еще еды, на этот раз для Никани. Оолой по-прежнему лежало на кровати, по-прежнему дрожало. Она положила рядом с его головой несколько кусочков дыни и очищенный банан.
– У тебя начали расти чувственные руки, верно? – спросила она его.
– Да.
– Хочешь есть?
– Да.
Оолой схватило с кровати банан и быстро съело его, потом разделалось с дыней и взяло у нее еще апельсин, который съело целиком вместе с кожурой, чего прежде никогда не случалось.
– Мы обычно очищаем апельсины, – мягко заметила ему она.
– Я знаю. Напрасная трата клетчатки.
– Послушай, может быть тебе еще что-нибудь нужно? Может мне стоит сходить поискать кого-нибудь из твоих родителей?
– Нет. Все в порядке, все так и должно быть. Это хорошо, что я вовремя успело изменить тебя. Сейчас я не смогло бы это сделать – сегодня я ни за что бы за это не взялся. Кризис приближается, я это чувствую.
– Почему ты не сказало мне, что это произойдет так скоро?
– Но ты была так раздражена.
Лилит вздохнула, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Она до сих пор еще не успокоилась, хотя раздражение отошло на второй план, затененное горечью и страхом.
Но она вернулась, несмотря на раздражение. Просто не смогла позволить себе оставить Никани одного, дрожать на кровати, пока сама наслаждается своим первым, самостоятельно организованным от начала до конца обедом.
Расправившись с апельсином, Никани принялось за бананы, которые тоже ело с кожурой.
– Можно посмотреть? – тихо спросила она.
Не переставая жевать, оно подняло руку и продемонстрировало ей участок уродливой, пятнистой кожи подмышкой диаметром, может быть, дюймов в шесть.
– Больно?
– Нет. В английском нет такого слова, которым можно было бы описать мои ощущения. Ближайшим будет… сексуальное возбуждение, может быть.
Она отпрянула от него и отступила на несколько шагов, почувствовав испуг.
– Спасибо, что вернулась ко мне.
Лилит кивнула.
– И ты возбуждаешься уже и от моего присутствия тоже?
– Я выхожу на ступень половой зрелости. По мере перемен, происходящих в моем теле, время от времени и еще неоднократно я
– Я об этом слышала, но…
– Я буду испытывать возбуждение, даже если останусь одно. И в твоем присутствии, Лилит, я испытываю не большее возбуждение, чем в полном одиночестве. Хотя с тобой мне лучше, чем одному – я уже говорило тебе об этом.
Внезапно голова и тело Никани покрылись узлами, свившимися из всех имеющихся щупалец.
– Дай мне еще поесть!
Она отдала ему папайю и все орехи, которые принесла с собой. Никани расправился с ними в два счета.
– Так немного лучше, – сказало оно. – Еда немного отвлекает, дает возможность ненадолго забыться.
Они присела к оолой на кровать и спросила:
– Что же с тобой творится?
– Когда мои родители узнают, что происходит со мной, они тут же пошлют за Ахайясу и Дайчаан.
– Хочешь, я поищу их где-нибудь? Твоих родителей.
– Не нужно.
Никани потерло руками платформу кровати под собой.
– Они и так все узнают – стены предупредят их. Наверняка они уже в курсе. Материал стен тут же реагирует на начало метаморфозы.
– И что же такое происходит со стенами – они по-другому выглядят или иначе пахнут?
– Да.
– Что «да» – и то и другое? Но я не замечаю в стенах ничего необычного.
– Со временем ты научишься это видеть, потому что стены очень сильно меняются.
Внезапно оолой резко сменило тему разговора:
– Сон во время метаморфозы бывает очень глубоким, Лилит, – сообщило оно. – Поэтому не пугайся если вдруг тебе покажется, что я долгое время никак не реагирую на твое присутствие.
– Хорошо.
– Ты останешься со мной?
– Я же сказала, что останусь.
– А я боялось… но теперь все хорошо. Ляг со мной и подожди, пока не придут Дайчаан или Ахайясу.
У нее не было никакого желания ложиться, она уже и без того отлежала себе все бока, но послушно растянулась рядом с Никани.
– Когда они придут и соберутся нести меня к Ло, помоги им. Сделай так, и они поймут о тебе все, что им нужно знать.
Проводы.
Никакой особой церемонии не было. Когда наконец появились Ахайясу и Дайчаан, Никани давно уже глубоко спало, его щупальца все до одного свешивались с кровати к полу, расслабленно поникнув.