Рассвет
Шрифт:
Немного повысив голос, она заговорила так, чтобы дальнейшее услышали все.
– Кроме того, это будет означать, что все вы, здесь присутствующие, будете усыплены снова и окажетесь в растениях долгого сна, после чего будете разделены и опять вынуждены пройти через все это, но уже с другими людьми.
Лилит помолчала немного.
– Если это то, что ты хочешь – чтобы нашу группу расформировали, чтобы каждый из нас начал все снова среди чужих людей с самого начала, и так до тех пор, пока не завершит то, чего от нас добиваются, что ж, воля твоя. Возможности тут у тебя безграничные.
Взяв свою еду,
– Неплохо, – похвалила ее Тэйт, после того как все снова взялись за еду и разговоры вокруг опять возобновились. – Отличное предупреждение для всех. Смысл донесен прекрасно.
– А по-моему, не сработает, – отрезала Леа. – Эти люди и так почти не знают друг друга. Что им до того, что придется снова что-то начинать?
– Думаю, им не все равно, – отозвался Габриэль. Даже сейчас, когда нижнюю часть его лица скрывала иссиня-черная бородка, он был самым красивым из мужчин здесь, да и вообще, может быть, из всех, кого Лилит когда-либо приходилось видеть. Добившись расположения Тэйт, с тех пор он спал исключительно с ней. Лилит Габриэль почти что нравился, хотя она чувствовала, что ей он доверяет не до конца. Она чувствовала это в его пытливых взглядах, которые он иногда бросал на нее украдкой. И тем не менее по сию пору он неизменно выступал на ее стороне, всегда откровенно высказывая свое мнение по всем вопросам.
– Многие из присутствующих здесь уже нашли себе любовников или любовниц, друзей, короче говоря, межличностные связи установлены, – сказал он Леа. – Вспомни, что у них было до сих пор – война, хаос, семьи и друзья погибли. Оставалось только одиночество. Клетка-одиночка и дерьмо вместо еды. Нет, не говори – многим из них их теперешнее положение небезразлично. Подумай хотя бы о себе.
С горящим гневом лицом Леа повернулась к нему, уже готовая к спору, к крику, но улыбка симпатяги Габриэля, казалось, обезоружила ее. Леа печально вздохнула и согласно кивнула. В течение нескольких секунд казалось, что она вот-вот заплачет.
– Сколько раз, по-вашему, можно терять все и снова находить в себе силы начинать заново? – пробормотала Тэйт.
Столько раз, сколько нужно, обреченно подумала про себя Лилит. Столько раз, сколько считает это необходимым сделать человеческий страх, упрямство, подозрительность. Оанкали были настолько же полны терпения, насколько хранила его в себе дожидающаяся своих людей Земля.
Внезапно она ощутила на себе взгляд Габриэля.
– Ты расстроилась потому, что они не желают проявить разум? – спросил ее он.
Она кивнула.
– Лично мне кажется, что они склонны верить тебе. Причем все без исключения, в том числе и Ван Верден и Джин.
– Я знаю. Они снова поверили мне, но это недолго продлится. Вскоре снова кто-нибудь из них решит, что уловил меня на лжи или что меня саму обманывают.
– Ты так уверена в этом? – спросила Тэйт.
– Да, я уверена, что так и будет, – с горечью в голосе проговорила Лилит. – В конце концов это проявится, и хорошо если обойдется малыми жертвами.
– Но к тому времени…
– Что случится к тому времени, я не могу знать, – отрезала Лилит. – Наши спасители, наши хозяева – инопланетяне. И мы находимся на борту их корабля. Я повидала и поняла здесь немало – я побывала даже в невесомости – и полностью убеждена в том, что мы
Глядя на эти три пары глаз, неотрывно глядящих на нее, она выдавила из себя слабую улыбку.
– Все, конец тоста, – сказала она. – Давайте есть. Мне нужно еще отнести что-нибудь для Джозефа.
– А почему он не вышел к обеду с тобой? – поинтересовалась Тэйт.
– С ним все в порядке, он отдыхает, – ответила Лилит.
– Дорогая, я бы тоже не возражал, если бы ты хоть иногда приносила мне завтрак в постель, – сказал Тэйт Габриэль, когда Лилит встала и двинулась к кладовым.
– И не надейся! – засмеялась Тэйт.
Набирая еды для Джозефа, Лилит улыбалась. Она была готова к тому, что многие из Пробужденных не поверят ее рассказу, будут относиться к ней враждебно, не доверять ей. Но будут и другие, с кем она сможет перекинуться словом, с кем сможет расслабиться. Оставалось только надеяться, что она сможет удержать скептиков от насильственных действий.
Когда она вошла в свою комнату, Джозеф еще спал. Ни о каком разговоре или еде не могло быть и речи. Увидев, что он еще погружен в сон, она присела рядом с ним на кровать, чтобы ждать. Потом, решив не будить его, закрыла входные стены и прилегла рядом с ним, уснула и спала до тех пор, пока его движение не разбудило ее. Поднявшись, она села, глядя на Джозефа, обеспокоенная, но не ощущающая исходящей от него враждебности. С облегчением она поняла, что ее присутствие не противно ему.
Сейчас он разбирается в своих ощущениях, сортирует свои чувства, подумала она. Он пытается понять, что с ним произошло.
Она разломила фрукты и положила несколько ломтиков между ними. Она заговорила с ним, хотя знала, что он не ответит:
– Это была нейросенсорная иллюзия. Никани напрямую стимулировал твои нервные окончания, только и всего, ведь мы, существа разумные, обладаем способностью моделировать впечатления по собственному опыту, сохраненному в памяти. На физическом уровне Никани чувствовало то же, что и мы. Оно не умеет читать наши мысли. Оно не способно просто так причинить нам вред – в этом случае ему придется пережить те же самые мучения, что и нам.
Лилит помолчала.
– Никани сказало, что немного увеличило твою силу. Поначалу тебе следует проявлять осторожность и уделить внимание физическим нагрузкам. С сегодняшнего дня тебя непросто будет ранить. И если что-то вдруг случится, ты оправишься быстрее, так же, как я.
Джозеф лежал молча, не отвечая и не глядя на нее, но она знала, что он все слышит. Вид у него был далеко не отсутствующий.
Она продолжала сидеть рядом с ним, испытывая смущение, но одновременно и покой, то и дело отщипывая по кусочку от фруктов. Через некоторое время она снова прилегла, спустив ноги на пол, вытянувшись поперек кровати. Ее движение привлекло его внимание.