Рассвет

Батлер Октавия

Через пять дней после чудесного исцеления Питера в пищу для ужина был подмешан какой-то препарат, транквилизатор.

Лилит никто не предупредил. Она ела вместе с остальными, сидя в стороне рядом с Джозефом. Поглощая ужин, она чувствовала растущее ощущение приятной истомы, особого комфорта, который навевал ей воспоминания о…

Мгновенно опомнившись, она села прямо. Похожее чувство до сих пор она испытывала только будучи вместе с Никани, вошедшим в ее нервные связи.

Сладкий туман предчувствия мгновенно испарился. Ее тело стряхнуло с себя оцепенение, и

она снова была полна внимания. Неподалеку от нее люди продолжали разговаривать друг с другом, тут и там раздавался смех, быть может чуточку более громкий, чем прежде. Смех не прекращался, хотя раньше он бывал тут не частым гостем. Раньше здесь больше думали о драках, о туманном будущем, о том, что надеяться не на что, и всем, конечно, редко когда было до веселья.

Мужчины и женщины держали друг друга за руки, придвигались друг к другу ближе, были веселы и развязны. Обнявшись, они продолжали свое веселье, наверное впервые со дня Пробуждения испытывая такое безоблачное счастье. Вряд ли кто-то из них ощущал перемену всеобщего настроения, и уж совсем маловероятным было то, чтобы кто-то сумел стряхнуть с себя благодушие, как это сделала Лилит. Никому из них не были знакомы занятия с оолой.

Оглянувшись по сторонам, она поискала глазами оанкали – но те не появились. Ничего не предвещало их появления. Она обернулась к Джозефу, который хмуро сидел рядом с ней.

– Джо?

Он повернул к ней голову. Выражение тревоги быстро ушло с его лица, и он протянул ей руку.

Позволив ему обнять себя за плечи, она прошептала ему в ухо:

– Думаю, что сейчас здесь появятся оанкали. В еду что-то было подмешано.

– Я так и думал.

Джозеф сильно потер свое лицо.

– Я почувствовал, что что-то происходит не так.

Он несколько раз глубоко вздохнул, потом оглянулся по сторонам.

– Вот они, – внезапно бросил он.

Оглянувшись в ту сторону, куда смотрел он, Лилит увидела, как между двух кладовых с едой стена подернулась рябью и начала открываться. То же самое произошло еще в нескольких местах. Оанкали вошли в зал как минимум через восемь открывшихся дверей.

– О, нет, – пробормотал Джозеф, отодвигаясь дальше по стене, всячески избегая смотреть в сторону оанкали. – Зачем ты меня предупредила – от наркотика было так спокойно.

– Прости, – проговорила она и взяла его за руку. Джозефу довелось видеть оанкали только однажды. То, что сейчас произойдет, должно было стать для него таким же тяжелым переживанием, как и для остальных.

– Тебя изменили, – добавила она. – Как только здесь начнется самое интересное, наркотик все равно уже выветрится из тебя.

В комнате появлялось все больше и больше оанкали – Лилит успела насчитала двадцать восемь особей. Достаточно ли этого будет для того, чтобы удержать под контролем сорок три человека, как только действие наркотика прекратится?

Постепенно люди начали осознавать присутствие рядом с ними нечеловеческих существ. Тэйт и Габриэль поднялись на ноги и стояли у стены рядом, неотрывно глядя на оанкали. К ним направилось оолой, и они отпрянули от него. Нельзя было сказать,

что Тэйт и Габриэль были вне себя от ужаса, но все равно они испугались.

Оолой заговорило с ними, и Лилит узнала в нем Кахгуяхта.

Она тоже поднялась, чтобы лучше видеть то, как развиваются события вокруг Тэйт и Габриэля. Она не могла разобрать ни одного слова из того, что говорило им Кахгуяхт, но тон оолой был совершенно не похож на прежнего Кахгуяхта. Оно говорило тихо, спокойно, рассудительно и до странности заискивающе. Такой тон у Лилит скорее ассоциировался с Никани.

Где-то в стороне в зале возник шум. Курт, которого не смогли одолеть даже наркотики, напал на оолой, который решил было подойти к нему. Оанкали, появившиеся в зале, все без исключения были оолой.

Питер пытался броситься на помощь Курту, но позади него вскрикнула Джин, и он рванулся ей на выручку.

Беатрис с криками спасалась бегством от своего оолой. Она успела пробежать всего несколько шагов, прежде чем то настигло и схватило ее. Обхватив ее за талию одной из своих чувственных рук, оно прижало на мгновение женщину к себе, и Беатрис рухнула без чувств.

Вокруг них по всему залу люди падали на пол как подкошенные – те, кто пытался спасаться бегством и кто мог сдержать свой страх. Оанкали не допускали паники ни в каком виде.

Тэйт и Габриэль все еще стояли у своей стены. Леа тоже была на ногах, но Врей лежал без сознания. Стоящий рядом с Леа оолой пыталось успокоить ее, очевидно втолковывая ей, что с Вреем все будет хорошо.

Пережив мгновение паники, Джин быстро оправилась, чего нельзя было сказать о Питере, которого тоже отключили.

Селена тоже была на ногах, хотя ее и сковал от страха паралич – она не могла сойти с места. Дотронувшись до нее, оолой отдернул чувственную руку словно от раскаленной плиты – Селена рухнула как подкошенная.

Виктор Доминик и Хилари Баллард стояли вместе обнявшись, хотя до сих пор они не выказывали друг к другу ни малейшего интереса.

Вскрикнув, Элисон бросила в оолой своей тарелкой, потом вскочила на ноги и побежала. Поймав Элисон, оолой крепко держало ее в руках, не лишая при этом сознания, возможно потому, что Элисон не вырывалась. Она напряженно замерла, казалось, внимательно прислушивалась к тому, что говорило ей ее оолой.

В остальных частях зала люди, сбившись в кучки, стояли, повернувшись к оолой лицом, сохраняя спокойствие. Наркотик оказал свое успокоительное действие. Зал стал ареной тихого и странно спокойного хаоса.

Лилит продолжала наблюдать за действиями Кахгуяхта, находящегося рядом с Тэйт и Габриэлем. Оолой опустилось на пол, все так же держась к людям лицом, продолжая разговаривать с ними, давая им возможность разглядеть себя со всех сторон, то, как сгибаются его руки и ноги, как движутся чувственные щупальца на голове и теле. Поворачивая голову, нагибаясь и поднимая руки, оно проделывало это специально медленно. В словах Кахгуяхта Лилит не слышала того обычного презрения превосходства или чуть снисходительной терпимости, которые она привыкла слышать при обращении к себе.