Рассвет
Шрифт:
— Рершер?
— Звеифель, — он оглянулся на сонный голос. — Почему ты здесь?
— Я слышала, почти всё, — слова её звучали тихо. Она не устала, не спала, лишь наблюдала. — Мы сможем это сделать? Мы выберемся? А если эти бомбы, армии, или… они достанут нас?
— Тогда всё закончится в свете настоящей звезды, а не подземных ламп.
Звеифель упёрлась головой в его плечо, давя в тепле их тел свой страх. Морозным блеском искусственная ночь озаряла комнату, но холод её отгоняли от себя два человека.
—
За прошедшую ночь он и забыл о протезе, облепившем его ступню. Опёршись на пикшет, Рершер шагнул и чуть согнулся.
— Справлюсь. Не бойся. Всё будет хорошо.
— Тогда, — она отступила во мрак, поджав руки. — Мы оставим всё здесь?
— Пускай. Я устал от этого места, от этого дома. Разве что, он.
— Нет. Рершер. Всё конечно.
Посмотрев в тёмный угол, он увидел лишь недвижную тьму. Длинные руки спадали до пола, и тишина витала над приоткрытым ртом. В ту ночь, в их доме не осталось ни одного живого существа. Ни следа от людей. Лишь мёртвый семиолоид, растянувшийся перед тем, как выронить последний вздох.
***
Зачем мы исполняем свой долг?
Никто не думает об этом, не задаётся этим вопросом. Как глуп сей вопрос.
Спустя столь много времени, я стал тосковать по другу своему, по странным временам, и по солдату. Кроме Хичкимсэ не было военных, к которым я осмелился бы так подступиться.
Мне чужда война, чужды гвардейцы и те, кто носит оружие, желая отнимать одну жизнь за другой. Они не спрашивают — ради чего, ведь на то воля Императора. То верно, и вопросы такие задавать не должно. При том, многие решаются на вопрос: ради чего уже три тысячелетия меж двух галактик тянется война?
Причины давно канули в Пустоту, и время пожрало истину. Каждому хочется править, каждый желает большего. И если большего не достичь, то волю свою все передают наследнику, с возможностями вместе.
Рершер всегда жил в своём маленьком мире, из которого мечтал уйти, сбежать. С первой встречи нашей я поражался, как человек смеет гнаться за желаемым, не оставляя этого другим. Не думая о будущем, он сам рвался к поверхности. Ему не по силам было оставить в наследие эту мечту.
Жаль, что мир наш жесток, и катастрофы раз за разом встречают тех, кто ищет лучшего. Не знаю я, что стало с ними. Известна мне лишь участь Хичкимсэ, чьё тело должен был я, утром, выносить. Его останки я испепелил в одной из множества пещер, ведущих к окраинам города. Солдата из Сашфириш никто и никогда не найдёт. И никто не узнает, что он когда-то был.
***
Уже давно скрылся из виду родной дом. До первого транспортника оставалось полночи. Город, не знавший жизни двух людей, наслаждался сном.
Рершер шёл позади, опираясь на тонкое оружие.
Доступная им скважина таилась в одной из пещер под самой окраиной, среди зубчатых скал и мелких тонких зданий. Они легко дошли, оставив всё, кроме еды да того, что надето на них, позади. Мелкие запасы в набедренных сумках стучали по герметичным костюмам, блестевшим в окаймлении серебром.
Пропускная система, добытая Ферниц’Галом, сработала, позволив беглецам проникнуть в закрытую для других зону. Окружённые пустыми светильниками и спящей техникой, они смотрели наверх, через скалистые проёмы, уходящие далеко в неизвестность.
— Как нам подняться? — сквозь передатчик спросила Звеифель.
— Не волнуйся. Я говорил, что всё продуманно.
Рершер вытянул руку и нажал на панель, крепленную к левой перчатке костюма. Висевший на поясе его трос вытянулся, налокотники с наколенниками обернулись крючковатыми устройствами.
— Они рассчитаны на защиту тех, кто спускается в самые глубины. Трос поднимет нас, затем ещё, и ещё, до самой поверхности. Нужно, — он качнулся, поджав ногу под себя. — Спокойно, лишь протез барахлит! Всё хорошо. Нам надо лишь отталкиваться от камней.
Звеифель доверчиво смотрела через шлем, перескакивая глазами со своего мужа на незримый свет, ждавший где-то вверху. Мурашки бежали по её телу. Не холод, но страх мешал ей. Она вновь взглянула на Рершера.
— Мы справимся, да? Вместе?
— Конечно.
Он подпёрся на пикшет и, сняв с пояса крепление, выстрелил в гигантскую скважину. Трос засвистел во тьме, звякнул, после чего вытянулся и дёрнулся. Механизм заработал, начал тянуть костюм наверх.
Звеифель сделала также, доверившись технике. В первый раз трос не долетел, но затем вновь раздался звон среди скал, и вторая фигура оторвалась от каменного пола.
Они начали подниматься, ведомые своими костюмами. За широким экраном шлема Рершер видел лишь темень, пробиваемую громадными разломами в стенах пещеры. Тело его вскоре начало неметь, тяжесть поползла от поясницы к ноге, словно затягивая ту грудой камней. Плечи заныли, уставшие от фильтров, да гигантского оружия, висевшего за спиной. Мрак, мрак, и за ним ещё больше мрака.
Наконец тросы стали легче, и Звеифель нащупала ногами крупный выступ. Рершер опустился рядом, с облегчением расправив плечи.
— Тяжелее, чем я думал.
— Может, отдашь это оружие мне?
— И не думай. Это опасно!
— Но твоя нога, она и так тянет вниз. А если…
— Не бойся. Если придётся — оставлю его. Обещаю.
Подъём продолжился. На сей раз, он длился дольше, но расстояние сократилось. Рершер ощущал всё большую слабость, точно, чем выше они поднимались, тем больший груз нависал на нём, утягивая вниз.