Рассветный шквал
Шрифт:
Обычная история труса и изгоя. Но было в ней и нечто интересное.
Штольня, оказывается, тянулась очень далеко. Старались наши предшественники, все норовили больше самоцветов из холмов вытрясти. По ней можно идти почти полдня, пока не упрешься в забой. Точнее, это раньше в него упирались, а сейчас там образовалась трещина или промоина – по путаным объяснениям Желвака было не понять, – через которую можно попасть в целый каскад пещер. В них он слишком далеко не углублялся – боязно. Однако не так далеко нашел ручеек. Оно и понятно. Такие пещеры обычно возникают там, где вода пробивает себе путь сквозь слабые породы. А иногда и сквозь скалу.
Рассказ
Глава VIII
Ард’э’Клуэн, Фан-Белл, королевский замок, жнивец, день двадцать второй, после полуночи.
Экхарду не спалось.
Такое иногда случается со всеми. И с монархами в том числе. Голова тяжелая – не поднять; глаза зудят, словно их песком засыпали. Кажется, лег бы и провалился, а сна нет и нет...
Король метался по дорогой тонкотканой простыне, обливаясь липким потом. Четыре узких стрельчатых окна, глядящие друг на друга с противоположных стен опочивальни, не спасали. Если порыв ночного ветра и проникал в них, то желанной прохлады с собой не приносил. Жаркий, злой суховей, как и во все остальные ночи, врываясь в легкие с хриплым дыханием, только заставлял раз за разом зачерпывать ковшиком из стоящего у кровати жбана слабенькое просяное пиво. Кислое и теплое.
Что гнало прочь королевский сон? Что не давало отдохнуть от трудов праведных, от тяжкого дня, проведенного в заботах о благе государства? Может, кабанье бедро, запеченное в углях с целой кучей острых и пряных травок, контрабандой доставленных из Приозерной империи? А может быть, тревожные известия, доставленные гонцами из пределов тала Ихэрен, вотчины своевольного и самолюбивого Витека Железный Кулак?
Да, пожалуй, и то и другое.
Только если обильная жирная трапеза давала знать о себе изжогой, которая почти наверняка уляжется к утру, оставив лишь мерзкую горечь на языке и нёбе, то весть о грядущей междоусобице не денется никуда. Тут нужно или стремительным ударом смять бунт, задавить в пределах одного тала, не давая вырваться и расползтись по окрестным землям, или сразу снять корону и подарить ее кому-нибудь более решительному и достойному звания монарха.
Отдавать корону Экхарду не хотелось. Не для того больше тридцати лет назад он приложил столько сил, пробиваясь к трону, чтобы нынче расстаться с ней за здорово живешь.
Мысль о возможной утрате символа власти настолько взволновала короля, что он приподнялся на ложе глянуть – на месте ли она? Хвала Пастырю Оленей! Бледные лучи Ночного Ока, проникающие в опочивальню, скользили по золотому обручу с затейливой резьбой по внешней стороне, горделиво умостившемуся на набитой конским волосом темной подушке. Корона Ард’э’Клуэна не имела ни зубцов, ни самоцветных каменьев. Ничего безвкусного, аляповатого или вычурного. Простые строгие линии скачущих в вечной погоне друг за другом круторогих оленей.
Приметив движение короля, заворочался прикорнувший у подножия подставки для короны широкогрудый серый пес. Приподнял желтые брови, глянул на хозяина грустно и внимательно темно-карими выпуклыми глазами.
– Лежи, лежи, Броко... – Экхард сел, свесив ноги с кровати.
До шкуры барса, небрежно скомканной
– Проклятая жара. Трижды и семижды проклятая...
Зачерпнув в очередной раз ковшиком, Экхард жадно проглотил утратившее всякий вкус пиво, смахнул капли с длинных усов и колючего подбородка. Посидел, зачем-то болтая в воздухе босыми ногами, почесал грудь под полотняной ночной рубахой.
Мысли монарха волей-неволей возвращались к ихэренскому бунту. Лазутчики доносили: Витек и его верные вассалы из числа мелкопоместной знати в спешном порядке вооружаются, укрепляют замки. Если принять во внимание примыкающие на западе к границам тала Железные горы с многочисленными рудниками, поселками сталеваров и мастеровых-оружейников, это у них должно получаться успешно. Приток готового оружия и металла в чушках в столицу – Фан-Белл – из-за Ауд Мора в последний месяц резко снизился. И это не могло не удручать. Следовательно, паромы и лодочные перевозы находятся под контролем смутьянов, а мастеровым испокон веку все едино, кому свою работу сбывать. Они и к трейгам намылятся, коль выгоду почуют. Втихаря и остроухим могут сталь продавать или менять на их товары чародейские. А Витек под боком, серебра у него навалом...
Притом в народе Витека любили. В отличие от короля.
Экхард покряхтел, потер затылок. Он-то любви у черни не искал. Правил жестко, и даже жестоко. Что любовь подданных? Прах. Мимолетное увлечение. Завтра появится кто-то другой, способный швырнуть от своих щедрот в толпу простолюдинов кость с бо2льшим куском мяса, чем твой. И все. Любовь прошла, цветы в саду увяли, как спел когда-то известный при дворе его батюшки, да пирует он вечно с Пастырем Оленей, бард. Певец, кстати, тоже больше двух десятков лет пирует. Короче язык иметь надо было. Но про любовь он сказал верно. Ненадежное это чувство.
Страх – другое дело. Он так легко не забывается. Поселяется глубоко-глубоко в душе. Пускает корни, как омела, вцепившаяся в ствол столетнего дуба. И так же, как омела пьет соки из дерева, высасывает душу. Страх вечен и непоколебим. Накажи примерно ослушников, вольнодумцев и бунтарей. Утыкай виселицами, кольями и плахами всю округу. И даже когда дерево их почернеет под грузом лет, о решительном и сильном монархе будут вспоминать с почтением и тоской. Грустить, рассказывая внукам о минувших днях. Вот, дескать, было времечко. Не то что сейчас. Порядок, скажут, был. Благолепие. Правда, не без строгости. Дык, как с нами, скажут, без строгости? Золотое было время...
Боятся – значит, уважают.
Так он и правил. Беспощадно пресекая всякие попытки к сопротивлению. Время от времени кидал толпе послабление, как кость собачьей своре. То налоги малость меньше сделает, то талунам хвост прикрутит.
Значит, мало прикручивал. Или не тому, кому надо. Ишь, взбеленился Витек – не сгодилась его девка ни в королевы, ни в королевские невестки. Так куда он такое страховидло хотел пристроить? В самый раз ворон да желтоклювок гонять с ихэренских полей. Ни кожи, ни рожи. Хотя с оружием управляется неплохо. Это король видел сам. У них там в Ихэрене все чуть-чуть чокнутые – девок с мечом и с копьем учат да из самострелов бить. Что Витек думал, он с ней в постели на мечах упражняться будет?