Рассветный шквал
Шрифт:
Снова над поляной повисло молчание.
– Может, лучше, чтобы Мак Кехта тоже это услыхала? – несмело поинтересовался я.
– А поверит ли она? – отозвался Болг.
Тут он прав опять-таки. Вряд ли феанни, ярлесса, непримиримая воительница народа перворожденных – теперь-то я знал, что никакие они не перворожденные, но многолетнюю привычку не вытравишь просто так, – запросто согласится признать за своей расой полный букет недостатков и грехов.
– Я спасся лишь потому, что наблюдал в ту кровавую ночь за звездами с высокогорной площадки на северных отрогах Восходного кряжа. Предвосхищаю твой вопрос, Молчун, – больше не выжил никто. Иначе мы бы давно нашли друг друга.
– Ты поведал страшную историю, Болг. Даже не знаю, что и говорить...
Что тут скажешь? Жили-были безобидные мудрецы, которые погибли от рук злобного и жестокого племени. Все ли тут правда? Стоило, конечно, задуматься. Так ли добры и простодушны фир-болг? Кто его знает? Вот всему, услышанному о сидах, захотелось поверить сразу и безоговорочно. А, собственно, что нового я услыхал? А ничего. Наши легенды и предания повествовали о подобной попытке раз и навсегда покончить с человеческим племенем. Ярл Эхбел Мак Кехта изрядно преуспел в деле истребления салэх по обоим берегам Отца Рек. Вот только духу не хватило. Кишка тонка оказалась. Мы – люди – способные ученики. Ненависти мы противопоставляем ненависть. Жестокости – жестокость. Хитрости – хитрость, а подлости – подлость. Только ярость помогала первым, диким и грязным ордам людей выстоять в схватках с острой сталью сидских дружин. А потом пришла пора ученичества. Перворожденные метали в нас дротики. Люди выдумали лук. Сиды управляли при помощи Силы погодой, мы научились обращать молнии и огонь в оружие...
– Не говори ничего, – пропел великан. – Нет нужды в словах. Мне достаточно ощущать твои эмоции. Хочу перейти к главному...
– Тише! – вскинул руку Сотник-Глан.
Болг повиновался, обиженно шевеля ноздрями мясистого носа.
– Мы не одни, – объявил мой друг. – Похоже, твои спутницы устали ждать тебя.
Я обернулся к кустам. Неужели Гелка с Мак Кехтой нашли уже общий язык и теперь вдвоем творят что хотят, не задумываясь о последствиях? Верится с трудом. Чересчур они разные и вовсе не одинаковую жизненную школу прошли. Или проходят? А впрочем, все женщины похожи одна на другую: и четырнадцатилетняя, и четырехсотлетняя. И из сидского народа, и из людского племени. Главная их задача – вмешиваться в мужские дела и перекраивать все по своему усмотрению.
– Гелка! Выходи, не бойся!
Тишина. Никто не отвечает.
– Феанни, тейх эньшин! Них байол! Госпожа, выйди сюда! Опасности нет!
Хоть бы веточка на кустах шелохнулась. Уж не померещилось ли Сотнику? А может, зверь какой? Или того хуже – лихой человек?
– Уэсэл феанни! Эрлесс Мак Кехта! Благородная госпожа! Ярлесса Мак Кехта! – протяжно воззвал Болг. – И’эр дюит, тейх! Та т’ааст’ им’эр ра! Прошу тебя, выйди! Я должен многое сказать!
Вновь томительная пауза.
– Боюсь, предрассудки слишком сильны в ее сердце, – понизив голос насколько возможно, произнес одноглазый великан.
– Ш’ас, аат’ ш’асен! Стой, где стоишь! – долетел из кустов охрипший от волнения голос сиды.
– Только бы глупостей с перепугу не наделала, – прошептал Сотник.
С перепугу? Да нет, пожалуй. Чего-чего, а храбрости Мак Кехте не занимать. Ведь никто ее в угол не загонял, к стенке не припирал, а ведь шагнула навстречу двум страшным незнакомцам. Не спряталась и не убежала сломя голову.
Ступали ее красные сапожки – когда-то новые и красивые, а теперь потертые и обитые о камни – твердо и уверенно. Без излишней торопливости, но и без показной осторожности. Меч Этлена в опущенной руке, острием к земле. Не хочет заранее бравировать оружием – уверена, что воспользоваться клинком успеет всегда. Эх, феанни,
– Ш’юл троо, Эшт! В сторону, Молчун! – приказным тоном распорядилась ярлесса.
– Это друзья, феанни, – пришлось мне вступиться за своих собеседников.
– Мы пришли с миром, – подтвердил на старшей – или как ее теперь называть? – речи Болг.
– Суэв’нес ид’эр ши агэс фир-болг? Мир между сидами и фир-болг? – насмешливо приподняла бровь Мак Кехта.
– Пусть это будет перемирие, госпожа, – не стал возражать одноглазый.
– Ни хеа, баас, ан’хе! Нет, сдохни, зверь! – Отражающий синь небес клинок взметнулся, указывая острием прямо в необъятное брюхо тролля. – Ш’юл троо, Эшт!
От нехорошего предчувствия холодок пополз между лопатками. Ну, почему обязательно все вопросы нужно разрешать каленой сталью? А взять присесть и поговорить никак нельзя?
Краем глаза я разглядел, как напряглись плечи Сотника под драными меховыми лохмотьями, и, наплевав на все, шагнул навстречу сиде.
– Полно, госпожа. Нет нужды в оружии.
Ее глаза расширились и потемнели от гнева. Еще бы! Она же меня, дурака, защищала, а я супротив попер.
– Амэд’эх салэх!
Правильно. Глупый салэх я и есть. Но ничего с собой поделать не могу и кровь сегодня пускать никому не дам. Хватит. Сколько можно убивать, калечить друг друга, не удосужившись даже попытаться найти согласие? Люди жгут замки перворожденных, сиды вырезают человеческие поселения вместе с детьми, женщинами и стариками. Конечно, Мак Кехте пришлось несладко, но тем более не нужно бросаться на первого встречного с оружием.
– Я знаю, что мой вид внушает тебе отвращение, благородная госпожа, – пропел тролль. – Поверь, и я не пылаю любовью к представителям твоей расы. Но давай просто поговорим. Попробуем оставить вековые распри...
– О чем мне говорить с тобой, зверь? – сквозь зубы процедила сида.
Хороший знак. Если не начала размахивать железяками, есть надежда, что послушается.
– Не хочешь говорить – просто выслушай. – Болг умел убеждать, как умел в интересах своего дела не обращать внимания на оскорбления. А какое, собственно, у него дело? Я так и не удосужился расспросить, увлеченный радостной встречей с пропавшим другом.
Мак Кехта, растратив частично боевой напор, зыркнула в мою сторону.
– Поверь, феанни, никому из нас не желают зла, – не преминул я вмешаться. – Если бы они только хотели...
Как ей объяснить, что Сотник способен голыми руками расправиться с ней, со мной и еще с десятком таких умельцев? Хотя не нужно всех мерить по себе. Воительница перворожденных наверняка с оружием в руках чего-то стоила. С другой стороны, я очень хорошо помню морозную ночь и безоружного, худощавого человека, совсем не похожего на великого героя, прокладывающего путь сквозь толпу окруживших его врагов. А уж когда он получил меч!
– Салэх эс амэд’эх агэс люэк’ред’! Люди глупы и легковерны! – в сердцах воскликнула сида. И замерла в растерянности. Острие меча по-прежнему смотрело в брюхо тролля, но не дрожало более, как охваченная азартом охотничья собака. Сотник демонстративно воткнул дротик в плотный дерн и уселся, скрестив ноги по-пригорянски.
– Присядем, благородная госпожа, – пропел Болг. – Коротким наш разговор всяко не будет.
Сида хмыкнула. Бросила едва приметный взгляд на кусты справа от себя.
Ветки зашевелились, и из листвы появилась Гелка. В руках она держала второй меч – наследство Этлена. Меч! Гелка! Правда, держала она его как скалку или поварешку – крепко, но совершенно неумело. Я бы даже сказал, как поварешку, ставшую в одночасье смертельно ядовитой. Так и есть – спелись!