Рассветы без меня
Шрифт:
Да, то, что Тимур псих я знала. Сама не раз слушала его исповеди. Но психи долго не живут, особенно если ошибаются. Так значит, он не был уверен, что у отца есть эта формула? Но подозрения были. Получается, он ждал подходящего момента, но Крутым об этом решил не докладывать. Он понимал, что если информация не подтвердится — ему придётся несладко. А Дадиев и так был далеко не на самом хорошем счету у них. Возможно, слив моего отца, расправившись с ним, он всё ещё рассчитывал, что займёт его место. Ведь Крутым всё равно нужен был человек, а раз не стало бы отца,
— И что же дальше ты сделал с этой формулой?
— Я сам нашёл тех поставщиком за границей, и мы договорились действовать в обход Крутых. Они не должны были знать, что мне что-то известно. А прибыль была баснословной. Это до сих пор мой основной источник доходов, я отправляю этот препарат, сам лично контролируя отгрузку. И летаю заграницу на приёмку. Если Крутые узнают об этом, то мне не поздоровится. А сейчас что-то изменилось. Меня подозревают и если они догадываются… то мои дела очень плохи. Крутые допрашивали меня совсем недавно, правда с осторожностью. Намекая, что мне не стоит ничего от них скрывать. Мы друзья и прочее. Но сама знаешь, друзья из них очень сомнительные. Они хитрые, и очень расчётливые.
Я вспомнила совсем не дружественный оскал Алекса. Да уж. Прекрасно понимаю отца, сама находилась под воздействием этой наигранной атмосферы доброжелательности. У меня, в отличие от папы, уже не вызывало сомнения — Крутые знают о формуле. И ждут, когда она попадёт им в руки. Вполне возможно об отгрузках отца они не догадываются — иначе бы прижали его, не задумываясь. Ведь наверняка в лабораториях отца сохранилась копия формулы, раз оригинал, как я поняла хранится в моей ячейке. Но вполне возможно, что технологию знает лишь мой отец, а документы, её расписывающие в формуле — в ячейке на моё имя. Вместе с письмами.
— Почему ты хранил те письма, папа? И эту формулу? Зачем мне всё это?
— Я решил, что это даст тебе возможность выжить, если со мной что-то случится. А письмо. Чтобы ты понимала насколько всё серьёзно. К тому же я считал, что между нами состоится разговор ещё до того, как ты откроешь ячейку. И что открыть её нужно будет только в самом крайнем случае. Но не думал, что это случится так скоро, дочка. И при таких обстоятельствах…
— А деньги — те самые, которые предлагали Андрею?
Отец кивнул:
— Мои счета могли арестовать, а этот надёжный и находится заграницей, за много лет сумма лишь возросла. Зная твой характер, я не хотел, чтобы ты знала о них до поры до времени. Ведь ты могла остаться без средств к существованию.
— Я умею зарабатывать!
— Да-да. Я знаю. Но ты не представляешь, что может произойти. Возможно, тебе придётся скрываться, и если бы меня не стало… Я решил подстраховаться. С ними ты могла уехать заграницу в любую часть света. Если бы тебе срочно пришлось. А те драгоценности…
— Они принадлежат не мне!
Отец кивнул.
— Я сам не знаю, почему их сохранил. Просто не знал, что с ними делать.
Воцарилось молчание. Отец хмурил брови, а я всё думала о той женщине. О тех
— Но почему возникли такие проблемы в порту? У тебя тогда не было связей? Насколько мне известно в нашем порту начальник не менялся лет двадцать, ты ещё часто шутишь по этому поводу. Но говоришь, и Андрей был начальником. Что-то я запуталась…
— Всё дело в том, что отгрузка была не здесь, — ошарашил меня в очередной раз папа. Так вот в чём дело? Снова тяжесть в груди. — Наш порт был закрыт: это сейчас всё налажено, а тогда нужно было ждать до полугода. И было принято решение отправляться туда, — он назвал город, а я еле удержалась на ногах. — И сейчас, когда ты прислала письмо на электронную почту, я очень удивился, что ты знаешь о тех давних событиях.
— Что было в письме, папа?
— Так ты мне сама его прислала. Почему спрашиваешь? — удивление в глазах отца возрастало, а я покачала головой. Больше не было смысла скрывать.
— Нет. Ничего я не присылала. Подыграла тебе, будто что-то знаю, надеясь узнать правду.
— Подожди… То есть… Это была не ты? Но с твоей почты пришло…
— Значит, мою почту взломали. Меня вообще часто взламывают в последнее время, — сказала я вслух, а про себя подумала, что именно по той причине, что Тём признался о взломе моей странички, я и не рассмотрела вариант, что письмо мог написать не он. Но тогда откуда такие совпадения? Тём случайно нашёл ключ, случайно нашёл код, и случайно это совпало с тем, что и Крутые отправили письмо моему отцу… — Что было в электронном письме, папа? — задала я, наконец, вопрос, который мог бы что-то прояснить.
— Ты, то есть тот, кто выдавал себя за тебя, сказал, что всё знает, что случилось тогда в порту. Знает про формулу. Знает про убийство. Ключ вроде как уже у тебя, и вроде как ты знаешь, я скрываю что-то для тебя, а мне осталось лишь сообщить тебе что им открыть. Письмо было таким убедительным, что я даже не заподозрил, что это не ты. Вот чёрт, — отец закашлялся, а затем хмуро на меня взглянул. А я недоумевала: откуда Крутые знали то, что Артём мне передал? Отец тоже задался этим вопросом: — Тогда как к тебе попал ключ?
— Ты Артёма давно видел? — спросила я вдруг отца, но тот лишь сильнее сдвинул брови.
— Давно.
— Но вы ведь общаетесь?
— Только по телефону, а почему ты спрашиваешь? Он-то тут причём?
Кажется, я в шаге от того, чтобы подставить Тёма. Но он явно не всё мне рассказал. Только сомневаюсь, что отцу стоит знать, кто передал мне эту вещицу. Поэтому я поспешила перевести тему:
— Просто подумала, что он мог бы найти того, кто взломал мою почту с помощью своих программ, — для убедительности я пожала плечами. Вроде бы Тём остался вне подозрений. Он просил не говорить отцу, что отдал мне ключ, я пока в этом необходимости тоже не видела. Папа тем временем, положил ладони на виски и неспешно их помассировал, словно разгадывает сложную загадку: — Что-то ещё? — задала я вопрос, понимая, что разговор далеко не окончен.