Растопить ледяное сердце
Шрифт:
— Стоило сказать слугам, они бы принесли еще одно одеяло и растопили бы камин сильнее, — качает головой Райнхольд, но позволяет вести себя.
— У меня есть идея лучше, — лукаво улыбаюсь и стягиваю с плеч мужчины распахнутый кафтан, бросаю его на кресло. — Сейчас ты ляжешь рядом и обнимешь меня, мне сразу станет невероятно тепло, я точно знаю.
— Хорошо, — выдыхает Райнхольд и раздевается.
Я же ложусь и укрываюсь одеялом, ожидая, пока мужчина справится с одеждой. Странно, но, находясь в столь пикантной ситуации, я совершенно не чувствую волнения или смущения. В прошлый раз, когда мы с Райнхольдом остались наедине
Райнхольд аккуратно забирается в постель, укладывается на спину, я двигаюсь ближе и кладу голову на его плечо. Когда он властно притягивал меня к себе, чтобы обнять или поцеловать, было проще, теперь же я сама должна проявить инициативу, на которую сложно решиться. Мы словно два незнакомых человека, волей случая оказавшиеся в одной спальне. Впрочем, в этом есть доля правды.
— Я подумала над твоими словами…
— Над какими?
— Которые ты сказал перед своим отъездом, — тихо напоминаю я.
— И?
— Я все расскажу тебе, Райнхольд, только… Я боюсь твоей реакции на правду, — признаюсь я, сжимаясь.
Мужчина тяжело вздыхает и переворачивается на бок. Наши лица оказываюсь друг напротив друга, и я, закусив губу, с нетерпением жду следующих слов герцога.
— Давай обсудим это утром, Аля, хорошо? Боюсь, что не готов сейчас к долгим беседам. — произносит Райнхольд и, дождавшись моего кивка, обвивает руками мою талию и притягивает к своему телу.
Утыкаюсь носом в сгиб его шеи, ощущая себя отчего-то очень счастливой. Мне нравится вот так просто лежать рядом с ним рядом, вдыхать запах его тела, касаться кончиками пальцев гладкой кожи.
В глубине подсознания мелькает мысль, что это, может быть, последние наши совместные часы. Потом Райнхольд узнает правду, которую я так пыталась от него скрыть. И, возможно, навсегда разорвет со мной все отношения.
Тревога о будущем еще долго не дает мне уснуть. Хочется запечатлеть в памяти эти мгновения нашей близости, которые могут стать единственными. Рассматриваю в полумраке мужское лицо, которое даже во сне не выглядит расслабленным и умиротворенным.
Что же так сильно терзает его? О каком проклятии говорил Клаус? Что заставляет Райнхольда мучиться от боли? Надеюсь, что когда-то он расскажет мне обо всем сам. Но я должна сделать первый шаг, довериться. Иначе не получится.
Постепенно проваливаюсь в спасительный сон.
Удивляюсь, разлепив утром веки. Я была уверена, что проснусь одна, как и в тот день, когда впервые попросила Райнхольда остаться со мной.
Чувствую, что не могу пошевелиться, потому что по рукам и ногам, словно лианой, скована тяжелым мужским телом, голова Райнхольда мирно покоится на моей груди. Аккуратно выпутываю руку и кончиками пальцев провожу по длинным серебристым волосам, которые оказываются шелковистыми на ощупь. Мое сердце размеренно стучит в груди,
— Тебе не тяжело? — хриплым ото сна голосом спрашивает мужчина, а я замираю, застигнутая врасплох.
— Нет, — выдавливаю из себя.
— Тогда продолжай.
Вновь возвращаюсь к почти невесомым ласкам, чувствуя себя смущенной. Не думала, что Райнхольд проснется, иначе бы не решилась так открыто его касаться.
— Аля, — выдыхает мужчина через несколько минут и сжимает ладонью мою талию.
Рука герцога медленно ползет вверх, пока не накрывает мою грудь. Ощущаю, как тепло разливается по телу, когда его пальцы сжимают твердую горошину моего соска. Райнхольд совершает неуловимое движение и оказывается на мне, нависая сверху на согнутых локтях. Широко распахнутыми глазами смотрю в его лицо, одновременно дрожа от страха и предвкушения. Мужчина всего пару секунд медлит, прежде чем обрушиться на мои губы жадным, сводящим с ума поцелуем.
Кажется, целую вечность мы целуемся, словно не можем насытиться друг другом: жарко, страстно, потом нежно, пьяняще. Меня посещают неведомые доселе томительные ощущения, требующие чего-то большего. Большей близости, единения. Низ живота тяжелеет, наливаясь невыносимой пульсацией, которую хочется как-то облегчить. Чувствую, как между ног скапливается влага, пропитывая тонкую ткань трусиков. Бессознательно начинаю двигать бедрами, потираясь о горячую твердость, каждый раз чувствуя маленькие разряды удовольствия, прошивающие всю мою сущность.
— Альвина… — хрипло произносит Райнхольд на выдохе, отрываясь от моих губ.
Туман в моей голове мигом рассеивается от чужого имени, слетевшего с губ Райнхольда, ясность мыслей возвращается. С ужасом понимаю, что чуть не отдалась мужчине, находясь во власти неконтролируемого, порочного желания, которое с легкостью удалось разжечь во мне блондину.
Упираюсь руками в голую грудь герцога, стараясь оттолкнуть его от себя, избавиться от тяжести мужского тела, еще несколько секунд назад казавшейся такой правильной и приятной.
— Что? — непонимающе спрашивает Райнхольд, вновь пытаясь поймать в плен мои губы.
— Нет, подожди, остановись, — с долей паники вылетают из меня слова, пока я пытаюсь вырваться, сбежать от этих необычных ощущений, которые отзываются в предавшем меня теле.
— Альвина, да в чем дело? — с раздражением спрашивает мужчина, сильнее прижимая меня к кровати, обездвиживая.
— Я не Альвина, — порывисто восклицаю я, сквозь пелену слез смотря в лицо мужчины.
— Хорошо. Аля, — кивает Райнхольд, взгляд которого подернут мутной дымкой страсти.
Такое ощущение, что он не понимает, не слышит, ЧТО ИМЕННО я ему сказала. Готов сейчас согласиться с чем угодно, только бы продолжить то, что я позволила начать, забывшись.
— Ты не понял! — мой голос звучит с надрывом. — Я не Альвина.
Мужчина несколько раз моргает, его взгляд немного проясняется.
— Ты о чем? — непонимающе переспрашивает, пристально смотря мне в глаза.
— Я другой человек. Из другого мира. Не Альвина, — четко произношу я ту правду, которой он так долго пытался добиться от меня.