Растопить ледяное сердце

Никос Алекса

— Аля, ты — настоящий талант… — шепчет девушка, рассматривая свой портрет. — Кажется, будто я в зеркало смотрюсь. Невероятно…

Чувствую, что по щекам ползет румянец.

— Ты преувеличиваешь, — смущенно отвечаю подруге.

— Ничуть. Сейчас позову Давида. Уверена, он подтвердит мои слова.

Вихрем девушка уносится за мужем, который наверняка сейчас работает в своем кабинете.

Присаживаюсь на мягкое кресло, только теперь ощущая, как гудят ноги от долгого стояния за мольбертом.

Как

же мне повезло, что два месяца назад я едва не попала под копыта лошади Кейт. Если бы не она, я не знаю, как долго мне бы еще пришлось плутать по лесу в беспамятстве, надеясь разыскать помощь. Уверена, я бы сгинула в той чаще, так и не найдя выход.

Я совершенно не помню, кто я и как очутилась в лесу. Я даже не уверена, что мое имя принадлежит мне. Его я выбрала наобум, почувствовав внутри себя какое-то откликнувшееся тепло, когда Кейт произносила вслух имена, которые ей приходили в голову.

Вспоминаю нашу первую встречу двухмесячной давности и улыбаюсь.

Кейт тогда сбилась с дороги, отправившись одна на конную прогулку на окраине Флэмена, куда они с Давидом приехали с визитом. Ох и ругался он, когда нашел нас в лесу уже поздним вечером голодных и продрогших.

Быстро выяснилось, что никто из живущих в близлежащих поселениях меня не знает, поэтому, по настоянию Кейт, ребята взяли меня с собой в столицу. Только здесь, попав в королевский дворец, я узнала, что случайно познакомилась с королем и королевой Флэмена.

Мы с Кейтлайн очень быстро подружились, она рассказала мне о Лираэллии, королевствах, на которые она поделена, народах, которые населяют каждое королевство, и магии, которая бурлит в венах многих жителей.

Давида я поначалу опасалась. Его взрывной характер, порою жесткие высказывания и поступки, взгляд, полный огня. Мне казалось, что я нестерпимо раздражаю мужчину, мешаю ему своим присутствием. Я старалась быть тихой и лишний раз не попадаться королю на глаза. Что, в общем-то, было довольно легко, учитывая величину дворца.

Только спустя какое-то время я узнала, что все эти пугающие меня черты присущи магам, владеющим стихией огня. А Давид — чистокровный огневик, обладающий поистине огромным магическим потенциалом.

Постепенно мне удалось найти общий язык и с мужчиной, который при более близком знакомстве оказался совсем не таким опасным и удачным, как я считала поначалу.

С помощью королевской четы моя жизнь налаживалась. Я получила доступ к огромной библиотеке, в которой пропадала часами, заново узнавая все об окружающем мире. Выучилась этикету и манерам, потому что Кейтлайн настаивала на посещении мной светских мероприятий, где меня представляли ее кузиной из другого королевства. Музицирование, танцы и, наконец, живопись. Именно к последней меня тянуло сильнее всего.

Кажется, я готова днями и ночами стоять у холста, выводя кистями

разноцветные линии, складывающиеся в картины.

— Кейти, ты постоянно пользуешься тем, что я не могу тебе отказать, — слышу из-за двери голос Давида, прерывающий поток моих скудных воспоминаний.

— А вот и не пользуюсь, — звучит немного обиженный голос подруги.

Улыбаюсь, поднимаясь из кресла и подходя к портрету.

Это правда. Она способна веревки вить из этого непоколебимого огневика, который рядом с ней превращается в ласковое пламя, не способное обжечь.

Изо дня в день наблюдая за отношениями Кейт и Давида, я все сильнее убеждалась в мысли, их любовь точно дарована богами, ведь кажется, что даже на расстоянии они способны уловить мысли и эмоции друг друга. Словно единое целое когда-то, поделенное на две половины.

— Доброе утро, Аля, — здоровается Давид, показываясь в комнате. — Показывайте, дамы, чем вы так хотите поразить меня, что это важнее, чем обсуждение нового закона?

— Смотри, — Кейт медленно поворачивает мольберт в сторону Давида. — Правда, невероятно?

Король внимательно рассматривает портрет жены, не произнося ни звука. Внутри меня все замирает. Так и думала. Кейт преувеличила мои способности, зря отвлекла мужа от забот о государстве ради моей мазни.

— Портрет великолепен, — кивает Давид. — Я не зря организовал участие Али в вернисаже, который пройдет в центре года за четырнадцать дней до Дня Миросотворения.

— Что? — мои ноги моментально слабеют от волнения, а воздуха, кажется, перестает хватать. — Вернисаж? Я?

— Давид — ты лучший! — восклицает Кейтлайн, кидаясь мужу на шею.

Я с трудом добредаю до кресла и падаю в него. До меня словно сквозь вату доносится дальнейший разговор супругов.

— Конечно, лучший, — самодовольно отвечает мужчина и аккуратно опускает жену на пол. — Дорогая, кажется, Аля собирается лишиться чувств от моей новости. Ты пока уговори ее, а я вернусь к работе. За ужином обсудим все. Хорошо?

— Ой, — Кейтлайн оборачивается на меня. — Ты прав. Конечно. Уверена, у меня получится убедить Алю поделиться своим талантом не только с нами, но и с другими жителями Флэмена, а, может быть, всей Лираэллии. На вернисажи герцога Руссо…

— Ты справишься, Кейти, — Давид целует жену и удаляется из комнаты.

— Аля, ну что ты? — переключает на меня внимание Кейт. — Ты чего испугалась?

— Я не смогу, — тихо отвечаю ей и, для убедительности, качаю головой. — Я не хочу известности, мне просто нравится рисовать.

— Но люди должны видеть, какая ты талантливая! Они имеют право наслаждаться красотой.

— Кейт, — перебиваю подругу. — Ты же не разбираешься в живописи, сама говорила.

— Не разбираюсь, — ничуть не смутившись, соглашается Кейтлайн.