Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

Янгфельдт Бенгт

Из Вены Рауль сразу отправился в Будапешт. Согласно его календарю, 8 июля он должен был быть на свадьбе в Швеции, но венгерское поручение было для него важнее. Он же не мог знать, что в тот день, когда он выехал из Стокгольма, адмирал Хорти приказал прекратить депортации евреев, тем самым в один миг изменив условия поручения.

На вокзале в Будапеште Рауля встретили Биргит Брюлин из шведской миссии и водитель Тот. Молодой чешский еврей Томаш Кауфман, также находившийся в автомобиле, вспоминает: “По дороге с вокзала новый секретарь миссии господин Валленберг спросил меня, кто я и чем занимаюсь. Я рассказал правду. Тогда господин Валленберг предложил, чтобы я помогал ему в его деле. Я не мог себе представить, как будет выглядеть это дело, но все равно согласился”.

Правда,

которую рассказал Томаш Кауфман, состояла в том, что он с родителями в 1942 году бежал в Будапешт из оккупированной Чехословакии, спасаясь от преследования. После вторжения немцев в Венгрию родителей депортировали в Аушвиц. Последнее, что сказал ему отец, было – надо идти в швейцарскую или шведскую миссию, где Томашу могут помочь. Помощь он получил, его взяли на работу в шведской миссии. “Я спал на дне шахты лифта, мыл машины, бегал с поручениями, ходил на почту, делал то, что меня просили, и был счастлив, – вспоминал он. – У меня было где спать, было что есть, и мне выдали удостоверение венгерского МИДа, подтверждающее, что я состою в штате шведской миссии”.

Таким образом, Рауль уже с первого момента познакомился с положением евреев и увидел конкретный пример практической работы по спасению людей, которая велась шведами в Будапеште. Кроме того, он сразу понял, что попал в воюющую страну. Будапешт, в который прибыл Валленберг, незадолго до этого подвергся мощному налету бомбардировщиков. Целью налета были военные, промышленные и другие стратегические объекты, в том числе железнодорожный вокзал, на который он прибыл.

Пер Ангер в Будапеште.

Рауль остановился в “Геллерте”, одном из самых роскошных отелей Будапешта, известном своими купальнями и расположенном в пяти минутах ходьбы от шведской миссии у подножья горы Геллерт, и сразу по приезде послал телеграмму Коломану Лауэру, сообщая о своем прибытии. “Благополучно прибыл. Пока Геллерт”. Телеграмма была отправлена 9 июля в 18:46.

Согласно календарю Рауля, он должен был на следующий день, 10 июля, обедать с Иваном Даниэльсоном, но встреча не состоялась, поскольку посол неделю назад уехал в отпуск. Поверенным в делах был Пер Ангер, и с ним Рауль встретился вечером 11 июля. Когда Рауль попросил его рассказать о положении дел, тот сказал, что “депортации из провинции проведены полностью, [но] большинство евреев Будапешта пока не затронуто”, отчасти в результате обращения шведского короля к Хорти. Тем не менее он сомневался, что немцы согласятся оставить столичных евреев в покое.

Юденрат

Формально Венгрией управляло собственное правительство, но все важные решения согласовывались с германскими оккупационными властями. Представителем Германии в Венгрии был Эдмунд Веезенмайер. В первые годы войны он находился в Хорватии, где сыграл центральную роль в уничтожении хорватских и сербских евреев. После 19 марта 1944 года его назначили немецким послом в Будапеште.

В Венгрии до момента германского вторжения проживало большое и почти не затронутое репрессиями еврейское население, которое было последним препятствием для окончательного решения нацистами “еврейского вопроса” в Европе. Одним из ответственных за “окончательное решение” в Венгрии был как раз Веезенмайер, но за практическое выполнение задания взялся оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман. Эйхман был одним из архитекторов плана “окончательного решения” еврейского вопроса. В Будапеште он сформировал зондеркоманду, состоящую из виднейших “экспертов по евреям” нацистской Германии, имеющих опыт депортаций, в том числе в Словакии и Греции: Дитера Вислицени, Германа Крумеи, Отто Гюнше и других.

Уже через пару часов после вторжения Крумеи и Вислицени приказали еврейским старейшинам Пешта на следующий же день прибыть на информационную встречу. Некоторые из них пришли в такой ужас, что явились на эту встречу вместе с семьями и с упакованными чемоданами. Однако Крумеи заверил их, что никто не

будет арестован, не предвидится никаких депортаций и права евреев и их собственность не пострадают. Правда, некоторые ограничения будут введены, но их отменят, как только закончится война. Одновременно он дал понять, что с этого момента действует новый порядок. Все еврейские вопросы будут находиться в компетенции германских властей, а еврейская община Будапешта теперь подчиняется непосредственно шефу гестапо в Будапеште Альфреду Тренкеру. Ни одному еврею не разрешается куда-либо переселяться из своего жилища, а еврейские газеты будут проходить цензуру гестапо.

На самом деле эти сравнительно мягкие меры были камуфляжем. Цель оставалась прежней: очистить Венгрию от евреев, и срочно. С востока приближалась Красная армия, и немцы хотели, чтобы депортации прошли быстро и четко. С этой целью из числа лиц, пользующихся доверием у еврейской общественности, был создан юденрат. “Протоколы Освенцима” еще не были широко известны, но слухов о репрессиях, которым подверглись евреи на остальной территории Европы, было более чем достаточно для того, чтобы вселить в еврейское население Венгрии тревогу. Поэтому главной задачей Юденрата было успокоить венгерских евреев, уверив, что произошедшее с еврейским населением Польши и Германии не постигнет венгерских евреев. В благодарность за сотрудничество лидерам юденрата было дано обещание освободить их от ограничений, которые ожидали остальных венгерских евреев.

Во время встречи 20 марта собравшимся евреям было дано указание до 12 часов следующего дня образовать Будапештский юденрат. Это было сделано. В правление были выбраны представители экономической и религиозной элиты столицы: из восьми его членов четверо были адвокаты, один промышленник, один банкир и один раввин, все занимающие ведущее положение в разных еврейских общинах. Председателем совета стал предприниматель Шаму Штерн, а его ближайшими помощниками – адвокаты Эрнё Петё и Карой Вильгельм. Все трое были видными представителями неологического течения иудаизма и входили в руководство неологической общины Пешта: Штерн был ее председателем, Петё – заместителем председателя, а Вильгельм – старостой.

Неделю спустя подобные же советы были учреждены по всей стране. Еще через три месяца необходимость в них отпала – к тому времени венгерская провинция была полностью очищена от евреев.

Единственный юденрат, еще сохранившийся к моменту приезда Валленберга, был будапештский: столичного еврейского населения репрессии пока не коснулись. Но, если руководители совета вначале и поверили фальшивым обещаниям немцев, реальность – свыше 400 тыс. депортированных евреев – к этому времени разбила их надежды. Когда Рауль в один из первых дней в Будапеште посетил юденрат, находившийся в помещении еврейской общины на улице Шип, 12, в центре старого еврейского квартала Будапешта, представшее перед ним собрание выглядело крайне унылым.

Одним из первых, с кем он столкнулся, оказался Ласло Петё, с которым они познакомились 15 лет назад, когда Рауль изучал французский в Тонон-ле-Бене [26] . Ласло был сыном одного из руководителей совета, Эрнё Петё. Он, в свою очередь, представил Рауля председателю Шаму Штерну. В рекомендательном письме от Эренпрайса, переданном Раулем, раввин просил Штерна и членов совета “принять господина Валленберга и предоставить ему все сведения, какие тому могут понадобиться”. Штерн должен был записать все пожелания и предложения, имеющиеся у совета, и передать Валленбергу, который через шведский МИД направит их Эренпрайсу. Во время первой встречи Рауль также попросил Штерна и его коллег подготовить для него обзор положения евреев в Венгрии, чтобы он мог послать его в Стокгольм.

26

Ласло Петё не упоминается среди товарищей по учебе в письмах Рауля из Тонон-ле-Бен. Причиной может быть то, что Ласло был на два года младше и, возможно, учился на другом курсе. Возможно также, что Л. Петё не жил у Бурдийонов и они встречались не там.